Рядом с раскопками оказался мост через реку, который охраняло пренеприятнейшее существо — тролль. Мерзкий, противный, немытый, одно слово — козлятиной питается. И в руке еще огромный плакатище: «Равные права для троллей!». Терпеть не могу этих суфражисток.

Смотрю я на него, а тролль тем временем препирается с двумя козлами, который хотят перейти через реку. Переживает, бедняга: каждый день мимо него проходят стада козлов, а ему ни кусочка мяса не перепадает. И вот уперся ни в какую — не пущу, пока не накормите. Ну, чистый таможенник.

Поговорил я с ним, да все без толку. Дай, думаю, варвара позову. Дунул в свисток — ноль эффекта, забит свисток. А тролль углядел, потянулся своими когтистыми лапами, выхватил свисток и — как дунул. У меня аж уши заложило. Дуй, дуй, думаю, сейчас и тебе дунут.

И точно — бежит мой варвар, тут как тут. Что он только с этим троллем не делал, только что узлом не завязывал. И, напоследок, в реку выкинул. А мне-то что — я спасибо сказал, да через мост перешел.

Поблизости от моста меня угораздило наткнуться на рудник гномов. Одно обидно: стража даже не пустила внутрь, однозначно заявив, что проход открыт только для гномов. А у гномов обязательно есть бороды. И как я не пытался объяснить, что недавно побрился, все бесполезно.

Зато вход в пещеру рядом с рудником никто не охранял. А внутри, совсем неподалеку, я заметил маленький уютный домик в стволе дерева. Дверь открыл Болотник — небольшой, зеленый с головы до ног, и очень расстроенный.

Оказалось, что у него сегодня день рождения, на который не пришел никто из друзей. А ведь некогда слава о нем гремела повсюду, благодаря особой похлебке, которую умел готовить только он — лучший повар в округе. Секрет этой похлебки передавался из поколение в поколение, а ее ингредиенты до сих пор хранятся в тайне. Мне только удалось узнать, что в ее состав входит самая лучшая, самая жирная болотная грязь.

Все было бы ничего, если бы Болотник не вознамерился покормить меня своей знаменитой похлебкой. Представьте себе, каково мне было садится за стол после того, как я узнал, из чего она состоит. А добрый Болотник только радостно улыбался и приговаривал:

— Кушай-кушай. Это полезно. Специальная похлебка ко дню рождения.

Не знаю, кому там полезно, а мне пары мисочек хватило, чтобы запомнить этот деликатес надолго. Я даже не удержался и припас его впрок для особо изысканных гурманов.

Трудно сказать, как там Болотник рассчитывал накормить всех гостей, если даже на меня похлебки не хватило. Он густо покраснел, извинился, взял сачок с ведерком и отбыл за ингредиентами для новой порции.

А я получил возможность немножко осмотреться в его жилище. В поросших большими, похожими на поганки грибами стенах не было ничего особенного, а вот в полу… Впрочем, если Болотнику когда-нибудь доведется прочесть эти мои записки, он вряд ли будет благодарен за то, что я раскрыл тайну его подвала. Скажу лишь, что он таил в себе гораздо больше, чем можно было бы ожидать.

Сама же пещера оказалась огромной, но, на мой вкус, уж слишком мрачной. Кругом снег и лед, занесенные снегом замерзшие статуи, тишина и пустота. Однако в самом конце меня поджидал небольшой сюрприз нечеловеческих размеров спящий великан. Вот бы его разбудить и поговорить — но все тщетно, он меня так и не услышал. Хорошо, раздобудем что-нибудь погромче, чем мой слабенький голосок.

Выбравшись из пещеры обратно в лес, я продолжал блуждать по нему, поглощенный вот какой мыслью: пока что большая часть существ, которых я встречал, нуждалась в моей помощи. Варвару надо было вытащить занозу, Болотник плакал из-за того, что никто не пришел его навестить, древесным червям не хватало пищи, д-ру Джонсу — окаменелостей. Вот бы мне удалось дать им всем…

— О, бедный я бедный! О, несчастный я несчастный! Посмешище всей гильдии! Горе для жены и детей! — громкие стенания вырвали меня из задумчивости.