Последнее если и было чистейшим блефом, то скорее из разряда озарений. Турецкий искоса глянул на Грязнова, и Слава незаметно для Олега показал ему большой палец.

Мне даже кажется, — как бы обращаясь к Грязнову, пробормотал Турецкий, — что он и не догадывается, чем эти сведения могли быть опасны Мирзоеву. Вот если бы знал — тут другое дело, не так ли, Вячеслав Иванович?

—   Несомненно, — подтвердил Грязнов.

Помолчали.

Олег, обхватив себя широкими ладонями, медленно ходил по просторному кабинету — из угла в угол. Турецкий, откинувшись на спинку мягкого, удобного кресла, наблюдал за ним.

Симпатичный парень, почти ровесник, всего на пару лет моложе, наверняка нравится Карине, и в дальнейшем еще не известно, как их судьбы сложатся... В чем же дело? Почему он влип в эту поганую историю? Деньги все эти проклятые? А ведь он должен был появиться хотя бы на одной из кассет. Не мог Мирзоев «обойти его вниманием». Кассет много, будуаров — тоже. Если на каждый по камере, можно проверить хотя бы за этот, московский период, сколько было приемов. Простая арифметика, по кассете на камеру, вот и ясно, сколько штук изъято. Черт возьми, все так примитивно просто...

—   Извините, Олег, что вынужден прервать ваши раздумья. Вы можете показать нашим коллегам, где и сколько установлено у вас съемочных камер?

—   Могу, конечно, но зачем? — скорее машинально спросил он.

А Слава, видно, уже понял и взбодрился, блеснул очами.

—   Ну чего ж тут неясного? — пожал плечами Турецкий. — По кассете на камеру, умножаем на количество приемов, получаем количество отсутствующих плюс-минус, последнее значения не имеет.

Да-да, вы правы... — пробормотал Деревянко. — Все это просчитать нетрудно. Вам надо знать, какой позор падает на головы... вдовы, Нины, мою и остальных... Но это теперь не основное. Я подумал и хочу вам совершенно официально заявить следующее.

Турецкий тут же кивнул Грязнову, и тот открыл свой блокнот.

—   Да, я вспомнил, кому говорил... Но возможно, это мое признание еще больше запутает дело.

—   Ну это уже, наверное, нам решать, как вы считаете, Вячеслав Иванович? — Турецкий снова потянулся за сигаретой.

Слава неопределенно пожал плечами и уставился на Олега.

—   Ну так вот. Распорядком дня Наиля Абгаровича... когда ж это было? Сейчас вспомню. Во всяком случае, не менее полутора-двух недель назад, да, так. А интересовался этим мой коллега, начальник охраны Сергея Поликарповича Сучкова, знаете такого?

—   Да, сейчас, кажется, первый заместитель Силаева и, кстати, один из ваших постоянных гостей, так?

—   Так точно, — по-военному ответил Олег. — А зовут его Василий Петрович Кузьмин.

Проклиная свою работу, Грязнов торопился домой. Может быть, впервые за долгие годы ему хотелось только одного: полной тишины и плотных штор на окнах.

Заканчивая допрос Нины Галактионовны, он вдруг понял, что эта женщина чем-то глубоко задела его чисто мужской интерес. То ли виной тому была откровенная порнуха, которую он в компании Турецкого и Деревянко долго прокручивал и все подспудно ожидал, когда же появится кто-нибудь из уже знакомых ему в этом доме женщин. А может быть, более чем откровенная исповедь секретарши Мирзоева вдруг подвигла на мысль, что и у нее самой здесь не все так примитивно и просто, как она рассказывала.