Кстати, а почему? Если вдуматься, добыча мамонта — это убийство, причем совершенное группой лиц по предварительному сговору, вполне себе тема для ретродетектива. Очень, очень ретро…

— Эй! Эй, ты чего? — Ирка подпихнула меня локтем. — О чем задумалась?

— О мамонтах, — честно призналась я.

— И папантах, — деловито кивнула подруга. — Правильно, тут же у нас компания родных и близких. Верочка — невеста Степана, тот сын Семена Степановича — целое семейство отправилось в мир иной…

— Не целое, — поправил ее зануда Архипов. — Юля, дочь Семена и сестра Степана, еще жива.

— Из чего следует, что наша схема может выглядеть так! — Ирка схватила карандаш и зачеркала им по бумаге. — В — С — СС — Ю! Если Чижняки продолжат умирать один за другим, то следующая — Юля! — Она вонзила карандаш в белый лист, ставя точку, и прорвала бумагу.

Словно соглашаясь со сказанным, громко пискнул мой телефон.

— По коням, — глянув на дисплей, скомандовала я и отодвинула в сторону альбом со схемой, которую мы не успели обсудить. — Кажется, Витя напал на след звезды!

Мальчик ждал нас у входа в парк Победы. Он сидел на лавочке, раскинув руки по спинке, и жмурился на солнышке.

— Ну что? Где?! — подбегая к нему, азартно выдохнула Ирка, едва успев остановиться, чтобы не налететь на скамью.

— Там. — Витя подбородком указал ей за спину, открыл глаза и встал. — Я проведу. По адресу вы не найдете, это такой хитро спрятанный подвальчик…

— А в подвальчике что? — не отставала Ирка.

Во всех смыслах: она цапнула стартовавшего парня под локоть и повисла на нем прицепным вагоном.

Образовавшаяся пара производила впечатление. Ирка с утра нарядилась в меховой палантин — специально привезла его из теплого и солнечного Краснодара, где этот вид одежды обречен на вечное заключение в платяном шкафу, — и в плотной сцепке с волокущим ее юношей выглядела свежедобытым пушным зверем.

Нарисованная охрой в пещере, эта картинка смотрелась бы лучше, чем в современной городской среде. Любуясь, мы с Архиповым молча двинулись следом.

— Да много чего там, в подвальчике, — охотно ответил Витя. — Надо дядю Боруха туда отправить, он любит выискивать в хламе сокровища.

Мы перешли широкую улицу и углубились в жилой квартал. Вадик с интересом оглядывался. Заметив это, я вспомнила о своем долге — мы, петербуржцы, должны просвещать гостей города! — и включила режим экскурсовода:

— Московский район Санкт-Петербурга входит в пятерку промышленно развитых, но при этом считается одним из наиболее благоприятных с точки зрения экологии. Объясняется это большой площадью озеленения: здесь расположено несколько крупных парков — Городов-героев, Авиаторов, Победы — и множество небольших скверов…

— Как раз во-он за тем сквером нужный вам дом, — остановившись, махнул рукой Витя. — Ломбард в подвальном этаже между секонд-хендом и таджикской обжоркой, вход со двора. Идите сами, меня там наверняка запомнили.

— Дай всю инфу, — потребовал Вадик.

— Инфа такая: дед там был, тетка в окошке — не знаю, кто она, приемщица или хозяйка, — узнала его на фото. Сказала — заходил такой. А с чем и зачем, не сказала, хоть я и упрашивал, и чуть не хныкал. — Витя поморщился. Очевидно, образ плаксы был ему не органичен.

— А ты сказал, что это дедушка твой? Старикан не в себе и прет из дома фамильные ценности, а вам, родне, потом приходится их по ломбардам искать и выкупать втридорога? — нахмурилась Ирка, явно недовольная Витиным фиаско.