– Оставьте шутки при себе, Людвиг, – раздраженно пробурчал герцог. – Этот маленький тигр еще может показать когти.

Маленьким тигром враги прозвали Дюмурье за малый рост и энергичный характер. Вообще, этот генерал был одним из самых странных людей, которые поднялись на гребне революции. Он воевал в Семилетней войне, где получил 22 ранения, позже отличился на Корсике, а затем его понесло сражаться в Польшу, где он ухитрился схлестнуться с Суворовым и потерпел от него поражение. Между заварушками Дюмурье занимался деликатными миссиями, как тогда именовали шпионские поручения, и постоянно впутывался в истории, из-за которых периодически попадал в крепость. Все знали, что он интриган, распутник и прохвост, как его точно охарактеризовал герцог, что слово Дюмурье ничего не стоит и доверять ему нельзя, – и, однако же, когда отечество оказалось в опасности, пришлось обратиться именно к этому талантливому, но двуличному человеку. Впрочем, после того, как недавний кумир народа Лафайет бежал из Франции, у революционного правительства и выбора-то особого не было. Или довериться Дюмурье, его смелости и амбициозности и при этом надеяться, что он не продастся врагу, или вздрагивать при виде каждого фонаря.

– Если он тигр, то вы лев, – тотчас же нашелся искушенный в лести адъютант. – Значит, вы сильнее, ваша светлость.

В дверь постучали. Вошел придворный и, отвесив церемонный поклон, сообщил герцогу, что его величество прусский король был бы весьма рад видеть у себя главнокомандующего, чтобы тот доложил ему обстановку.

– Хорошо, граф, – ответил герцог. – Передайте его величеству, что я скоро буду.

Придворный удалился. Вернулся Георг с сообщением, что полковника Браницкого дома нет и неизвестно, где он обретается. Его денщика на месте тоже нет, зато Георг узнал, как зовут лучшего в округе зубодера, и если его светлости будет угодно…

– Нет, – огрызнулся глава армии в 74 тысячи человек и без пяти минут властелин Франции, – не надо мне никакого зубодера! У меня и так немного зубов осталось, пусть хоть эти мне послужат!

– Как будет угодно вашей светлости, – поклонился Георг. – Сказывают, что этот Сибулетт – просто кудесник. Зубы вынимает, как косточки из вишен, раз – и нету.

Герцог тихо застонал и схватился за сочинение Цезаря. Однако Георг, за много лет прекрасно изучивший привычки своего господина, успел скрыться за дверью аккурат за секунду до того, как в нее ударил тяжелый том.

В самом скверном расположении духа герцог вышел из дома, собираясь отправиться к королю. Верный Людвиг семенил сзади. Однако не успел герцог сделать и десятка шагов, как перед ним возникла женская фигура.

– Ваша светлость!

Герцог бросил на нее взгляд – и закоченел на месте, боясь шелохнуться от ужаса.

И тем не менее в это пасмурное сентябрьское утро герцог испытал настоящий ужас. Ни Дюмурье с его армией, ни потоп, ни чума не сумели бы оказать такое воздействие, какое произвело появление этой особы. Ибо она была крупная, высокая, дородная – и феерически некрасивая. Длинное лошадиное лицо усеяно бородавками, причем одна примостилась на кончике носа. Само лицо удачно выражало угрюмую замкнутость вкупе с совершенно неженской свирепостью. Громадный стан незнакомки был схвачен в темное платье с покушением на моду, которое, однако же, наводило присутствующих на мысли о бочках и прочих далеких от моды предметах. Жидкие русые волосы были подняты кверху и забраны в сложную прическу. На вид обладательнице всего этого великолепия было не меньше 30 лет (хотя на самом деле не так давно сравнялось 24).

– Что вам угодно, сударыня? – пролепетал герцог.

Монументальная особа сделала попытку улыбнуться.