Какой же кайф попасть из этой удушающей и выматывающей жары на свежий воздух! Все с огромным облегчением дышали полной грудью, радуясь, что выбрались из этого негостеприимного портала. Я чертовски удивился, когда его зеркало рассыпалось морем огоньков, что означало закрытие. Победа, мать его!

Сил идти в башню ни у кого не было, и потому мы решили разбить лагерь прямо здесь. Быстро перекусив, легли спать, даже не поставив палатки. Просто пенки на землю и спальник сверху.

Мы проснулись почти одновременно глубоким вечером, я мучился одной мыслью: мне срочно надо помыться! Пот вывел на кожу тонны соли, и от этого болело и чесалось всё тело. Я почти физически ощущал, как эти выделения разъедают мой кожный покров. Остальные, судя по их виду и движениям, чувствовали то же самое. Быстро собравшись и переодевшись, лёгкой трусцой мчимся к дому. Пропотеем? Да ладно, вы серьёзно? После того пекла пот от пробежки никто не заметит.

Добравшись до башни, все разбежались по своим номерам. Уверен, отмываться. Я стоял под струями воды и ощущал, насколько тело скользкое и мерзкое. Вода с меня текла красно-бурого цвета, как будто смывал кровь из подсохших ран. Вышел из душа посвежевший не только внешне, но и морально. Откуда-то взялась энергия, и я направился в столовую. Хорошо, было поздно, и, оккупировав один раздатчик еды, планомерно забивал сумку подносами. Остановился, лишь услышав за спиной задорное: «Я так и знала, что найду тебя именно здесь и именно за этим занятием!».

Обернувшись, я увидел Эльзу. Она оказалась одета в легкомысленное платье, что было весьма непривычным. Обычно она ходила в строгом брючном костюме, который всегда выгодно подчёркивал её фигурку. Хотя не скажу, что платье ей не шло, особенно декольте, просто было чертовски необычно.

– Шикарно выглядишь, Элечка! – не покривив душой, сделал комплимент.

– А я знаю! – она прям лучилась позитивом. – Я вообще красавица. Только Элей меня не называй, не люблю. Можешь на свой русский манер называть Лизой и производными или, как раньше, Эльзой.

– Хм, Лиза. Лизонька, Лизочка… – я посмаковал новые варианты её имени. – Классно звучит! Договорились, никакой Эли. Если не секрет, почему? Это же производные от твоего родного имени? Или я путаю?

– Нет, ты абсолютно прав. Просто не нравятся. Почему – понятия не имею. Фрейд бы объяснил, наверно, но он умер пару тысяч лет назад. Ещё Лукошкин, но и он уже тысячу лет как скончался. А сама я не заморачивалась. Не нравится – и всё!

Только я хотел спросить, кто все эти люди, как проснулась бабуля:

– Внук, не позорься, я объясню. Фрейда знаю, мой почти современник, психолог с тупой версией происхождения психических отклонений. А может, и умной. В моё время был очень популярен, крылатой фразой стал. Я не разделяла его убеждений, но это не важно. Про второго ничего не знаю, но, думаю, суть та же самая. Так что сделай умную моську и скажи: «С теорией Фрейда не согласен, тем более, в наше время», ну, и отсебятину добавь.

– С теорией Фрейда не согласен, тем более, в наше время, – процитировал я Сергеевну. – Да и плевать. Я знаю, что ты хороший человек, а загоны бывают у каждого. Мне вот не нравится, когда меня Серым зовут. И что, мне теперь тоже древних психологов в свидетели брать?

– Ты меня приятно удивил! – она чарующе улыбнулась. Ну вот не может девушке с таким личиком быть далеко за двадцать! Сейчас она выглядела счастливым ребёнком, даже не подростком, правда, с недетской грудью. – Ты же ещё не завтракал? Составишь компанию?

Я с удовольствием схватил ещё десяток подносов и понёс эту горку к дальнему столику на двоих. Не хотелось, чтобы к нам кто-то подсел из посторонних. А свои, я уверен, будут долго отсыпаться после вчерашней перегрузки.