— Ну, не знаю, — с сомнением протянул Эдик. — Мысль, конечно, очень многообещающая, но я пока не представляю, сколько времени на её реализацию понадобится.

— Эдик, попробуй, — попросил я полковника. — У меня совершенно закончились мысли, как ещё мы можем вычислить хранилище коллекции.

— Да уж, — вздохнул в трубке мой собеседник. — И француз этот ничего толкового сказать не смог. Куда ни кинь — везде засада.

— Не смог? — насторожился я. — А что с ним, кстати? И почему в прошедшем времени?

— Потому что так получилось, — огрызнулся полковник. — Мне требовалась информация, а не бабьи истерики о невинно загубленных жизнях. Мне плевать, чем именно его там шантажировали в Париже. Он прибыл в нашу страну с совершенно конкретными инструкциями, так что не надо играть здесь в толерантность и человеколюбие.

— Э-э-э, — ошарашенно проблеял я. — Ты же не хочешь сказать?

— Я ничего не хочу говорить, — раздражённо перебил меня Эдик. — В конце концов, это ты у нас вольная птица и печёшься только о своей заднице. Я отвечаю за безопасность страны, как бы пафосно это ни звучало. Этот придурок прилетел в сопровождении оборотней, которые класть с прибором хотели на наши законы и наше человеколюбие. Тебе напомнить, что они сделали с Мерзким? Или как обошлись с колдуном из фирмы Еремеева?

— Не надо, — пробурчал я в ответ. — Просто он, по идее, единственный по мужской линии из рода Еремеевых. Я не думал, что ты планируешь его убивать!

— Да пошёл ты! — взорвался полковник. — Я не палач, чтобы ты там себе не напридумывал. И хватит учить меня жизни! Твои мысли я услышал, будут результаты — позвоню!

— Угу, — пробубнил я, но, убрав уже телефон от уха, услышал последние слова Эдика.

— И, между прочим, твой разлюбезный француз жив. Физически, по крайней мере!

Глава 25

— Папа, поехали в дельфинарий! — Алиска настойчиво дёргала меня за футболку, неосознанно пустив в ход все свои козыри разом. Со стороны такая пантомима наверняка называется «верёвки вьёт», но как есть.

Ничего не могу с собой поделать. Стоит девочке залезть ко мне на колени и обнять покрепче, так я сразу же превращаюсь в тихое и послушное существо, способное только глупо улыбаться и пускать пузыри.

— Солнышко, конечно поедем! — чмокнул в лоб я мальчику. — А когда ты хочешь?

— Сейчас! — ещё шире распахнула глаза девочка. — Потому что иначе мне тебя ещё ждать придётся. А мама говорила, что хорошего мужика можно всю жизнь ждать, но так и не дождаться!

— Что мама говорила?! — я искренне порадовался, что не успел взять чашку с горячим чаем, а уж тем более хлебнуть у неё. — Это когда вы с ней такие серьёзные темы обсуждали?

— Да нет, — с совершенно беззаботным видом отмахнулась Алиса. — Это она не мне, а тёте Лене говорила. А я услышала. Но ведь я же всё правильно услышала!

— Ну-у… Э-э-э, — проблеял я, не зная куда деть глаза и как поднять отвисшую челюсть. Не знаю как Светка, а лично я к обсуждению этой темы с маленьким ребёнком откровенно готов не был. Понятное дело, что дочка у моей Светланы чудо сообразительное, на зависть многим, но всё равно… И потому что! Короче, не стоит…

— Алиса, а ты уверена, что мама про меня говорила? — прорезался у меня, наконец, дар речи.