– Держись храбрей, – напомнила друидке Макаса. Во время боя в лагере Северной Стражи тауренка им почти ничем не помогла, и позволять ей снова раскиснуть таким же образом было нельзя ни за что. – Ради Тариндреллы. Она хотела бы, чтоб ты набралась мужества.

– Да-да, – сказала Галена, отводя взгляд от поля боя. – Ради нее я… я наберусь. Я буду держаться храбро.

В то время, как они крались вперед над сумятицей схватки, армия демонов расшиблась о непоколебимую фалангу йети. Казалось, волна врагов с разгона врезалась в стену мохнатых шкур и когтей. Огромные, сильные, но довольно медлительные, йети хватали демонов, швыряли в воздух, а то и через все поле боя, валили солдат Скверны огромными грудами, а проворные гноллы выдвигались вперед и добивали поверженных. Вместе они управлялись просто на славу: йети крушили все перед собой, точно были не воинами, а осадными машинами, и взмахами длинных, толщиной с бревно лап прорубали путь сквозь неисчислимое воинство Зараакса.

Гноллы бросались в атаку, где только могли, а видя, что их угрожают смять, отступали за спины йети. Но, несмотря на все эти хитрости, немало гноллов пало под натиском демонов на глазах у Макасы. Порождения Легиона были многочисленны и беспощадны, бесы и гончие Скверны, как называл их Уолдрид, визжавшие под стать штормовому ветру, попросту прибывали и прибывали; буйной, кипящей массе, исторгаемой крепостью, не видно было конца.

Вскоре Макаса со спутниками оказались внутри, в цитадели. Здесь гребень скалы круто свернул на север, путь вперед начал неуклонно сужаться, и Галене пришлось нелегко: ее копыта оказались слишком широкими для ненадежной тропинки. Пришлось Макасе помогать ей удерживать равновесие, а Клоку идти позади, готовясь подхватить тауренку.

Остановившись, они перевели дух, и Макаса снова взглянула вниз, в долину, где бушевал бой. К этому времени пали и первые йети, но их гибель, похоже, лишь разъярила оставшихся: те принялись драться усерднее прежнего, с яростным ревом замахали из стороны в сторону лапами, каждым ударом укладывая наземь целые дюжины демонов. Несколько предприимчивых гноллов, вспрыгнувших йети на плечи, метали с высоты копья, стреляли из арбалетов, замедляя бег атакующих, не позволяя врагу навалиться на йети и сбить их с ног.

– Можно подумать, они бьются вместе с давних времен, – восхитилась Макаса. – Гляди!

С этим она указала на широкую арку из шипастых лоз – оттуда и появлялись демоны. Река вражьего воинства превратилась в тоненький ручеек одиноких бойцов. Этого-то они и дожидались.

– Мурчаль! – воскликнула Макаса. – Подавай сигнал!

– Мргле, мргле!

Выхватив из-за пояса белую морскую раковину, мурлок сделал вдох, такой глубокий, что его светлое брюшко округлилось, точно пузырь, и дунул изо всех сил. Над долиной разнесся высокий, пронзительный трубный звук. Мурлоки, прятавшиеся среди шипастых ветвей над полем боя, попрыгали вниз, один за другим падая на головы демонических воинов. Осыпав врага градом камней, с силой вонзая в бока демонов копья, они двинулись к основным силам, обходя противника с фланга. К мурлокам присоединились прочие добровольцы: виверны принялись терзать демонов когтями и жалами, а магистр Эльмарина обрушила на противника шквал чародейских стрел.

– Получается! – воскликнула Галена, с изумлением глядя вниз. – Получается!

– Ну и последний штрих, – с улыбкой сказал Уолдрид.

– Он просто восхитителен! – с трепетом выдохнула Галена. – Как грациозен!

– Порядок, все готово, – заговорила Макаса, привлекая общее внимание к себе.