- Когда ты в следующий раз попросишь встретить тебя в аэропорту, то будешь очень удивлена, потому что вместо меня на парковку подъедет вот такая фига!

    Он растопырил руки, пытаясь изобразить размер.

    - Вали отсюда, Овчинников, - сказала я, - не порти людям праздник.

    - Уже отвалил. И можешь не сомневаться, больше не привалю! - Он театрально повернулся ко мне спиной и решительно направился к выходу. Но, сделав два шага, вернулся назад и продекламировал:

    - Значит, я остался прежним? Как вчерашние трусики? Что ж, желаю удачных поисков нового и свежего белья!

    Теперь он точно собирался уйти и непременно ушел бы, если бы не натолкнулся в дверях на возвращающегося с улицы юбиляра.

    Семен Капитонович был добр, пьян и сочился радушием.

    - Лешенька! Как хорошо, что ты пришел!

    Мой руководитель знает меня буквально с институтских пеленок и был на моей свадьбе. Неудивительно, что он знаком с Лехой.

    - Здравствуйте, Семен Капитонович. Поздравляю вас.

    - А ты проходи, садись за стол.

    - Нет, спасибо! - буркнул Овчинников. - Мне некогда, у меня дела.

    - Интересно, какие такие дела? Неужто они более важные, чем мои шестьдесят пять, которые бывают один раз в жизни!

    Леха замер на секунду. А затем так улыбнулся Семену Капитоновичу, что у меня свело желудок. Чтоб я никогда больше не лазала по горам - эта сатанинская улыбка предназначалась для меня.

    Я вернулась за стол. Семен Капитонович усадил Леху на свободное место в другой части стола. Я старалась не смотреть в его сторону, а занялась мамой, которая пальцами катала по тарелке красную икру, словно играя в автогонки.

    - Лешка пришел? - удивленно спросила Вера.

    Я коротко глянула на Овчинникова, который с ходу вписался в коллектив и опрокинул три стопки подряд.

    - Ага, - тяжело ответила я. - Пришел.

    - А чего это он пьет?

    - Боже мой, он пьет! - притворно охнула я, хлопнув ладонями по щекам. - Какое откровение! Вера, ты, как настоящая подруга, раскрыла мне глаза.

    Вера некоторое время с сомнением смотрела на Леху.

    - В том-то и дело, - сказала она. - У меня дядя работает у них в отделении милиции. Так он говорит, что Лешка полгода как завязал.

    Теперь настала моя очередь воззриться на Овчинникова, который на другом конце стола, вздернув стопку к потолку, изрекал какой-то длинный красноречивый тост. Пиджак висел на спинке стула, галстук съехал набок. Сам он выглядел уже порядком поддатым.

    - Целых полгода ни капли в рот не брал, - говорила Вера. - На всех вечеринках и шашлыках сидел в сторонке и потягивал минералку. Говорят, даже не кодировался. Просто сказал, что больше не будет. Ему все поражаются. Более того, на работе стали больше ценить. Он единственный, кто у них английским хорошо владеет, поэтому ему повышение предлагают, что-то с Интерполом связанное.

    Я отвернулась от Овчинникова и стала кормить маму салатом. Но Леха не вылезал из головы да еще рябил в глазах. Его было видно, пожалуй, из любого конца зала. Эдакий яркий, балагурный - он привлекал внимание всех гостей. Чтобы отвлечься от него (а может, чтобы досадить), я пригласила на медленный танец скучающего мужчину, который сидел рядом с матерью Семена Капитоновича - глухой девяностолетней старухой.

    Танцуя с ним, я вдруг обнаружила, что мужчина очень даже ничего.