Блейк сразу уловил тот момент, когда Дженкинсон согласился с его планом. Его взгляд приобрел остроту, и он согласно кивнул:

— Я поговорю с младшим уполномоченным Эштоном сам и дам ему понять, что подозреваю его в мошенничестве. Я заставлю его поверить, что, как должностное лицо того же учреждения, я попытаюсь оправдать его за недостаточностью улик. Ваши казначейские облигации, лорд Равенспер, останутся в целости и сохранности.

* * *

Следующие две недели промчались как в тумане. Июнь перешел в июль, и светский сезон продолжал свое кружение.

Как граф Равенспер и как один из самых завидных холостяков в Лондоне, Блейк получал огромное количество приглашений. Маскарады, балы, чайные церемонии, вечера, свадебные завтраки и крестины… Но он отклонял все приглашения, потому что хотел, как можно больше времени проводить с Викторией, и слишком хорошо понимал, что она не может сопровождать его на эти светские увеселения.

Вместо всего этого они прекрасно проводили время вместе, наслаждаясь обществом, друг друга. По утрам они вместе читали многочисленные газеты, которые выписывал Блейк, и которые доставляли ему домой. Среди них были «Морнингпост», «Таймс», «Сент-Джеймс кроникл», «Нью-Ллойд ивнинг пост», «Обсервер» и «Еженедельный политический бюллетень Коббетса». Все эти газеты давали информацию о текущем состоянии рынка. Такое занятие любую другую леди утомило бы до слез, но Виктория чувствовала приятное волнение, вспоминая, что в доме отца ей приходилось прятать под подушку «Таймс».

Когда Блейк встречался с Джастином, чтобы обсудить дела, Виктория больше не выходила из комнаты, ее, наоборот, поощряли остаться. Блейк спрашивал у нее совета, и она при этом светилась от гордости.

Но они не превратились в отшельников и изредка все же выходили из дома. Блейк водил ее обедать в известные рестораны, но не туда, где ее могли узнать, а в те места, о которых она только слышала: там обедали брокеры и джобберы.

Ее личность здесь никого не интересовала. Кроме того, Блейк старался заказывать столик в полутемном углу или в отдельном кабинете.

Виктория отведала супа из черепахи в ресторане «Корабль и черепаха» на Лиденхолл-стрит, сочное мясо и бараньи отбивные в ресторане на Патерностер-роу. Она наслаждалась печеночным пудингом в «Чеширском сыре» и дегустировала необычные вина в таверне «Радуга» на Флит-стрит.

Совершенно неожиданно к ним с визитом явился Спенсер.

Брат Виктории узнал, что Блейк уладил его дела со Слаером, и появился на ступенях его дома, чтобы учинить Блейку допрос. Виктория была поражена его появлением, но Блейка оно не удивило, и он пригласил Спенсера в дом. Поначалу между ними чувствовалась напряженность, но Спенсер вынужден был признать, что Блейк никак не опорочил репутацию Виктории, и что его решение в отношении местопребывания сестры оказалось мудрым.

Виктория подозревала, что перемены в отношении брата к Блейку объясняются главным образом тем, что Блейк выплатил его долги. Она обожала брата, но хорошо знала о его слабостях.

После этого брат навещал Викторию ежедневно, и они обсуждали домашние дела. Похоже, Чарлз Эштон и Джейкоб Хоббс были так увлечены поиском денег, чтобы вернуть долги Блейку, что их нисколько не волновало, где проводит время Спенсер.

Во время очередного визита брата, когда Виктория угощала его чаем, в гостиную вошел Блейк. У него в руках было приглашение на тисненой бумаге.

— Леди Ховард устраивает маскарад, — сообщил он, похлопывая приглашением по ладони.

Виктория поставила чайник и подняла глаза на Блейка.