Дом тоже взглянул на нее.

– Думаю, приехала выразить свои соболезнования.

– Скорее для того, чтобы доставить нам неприятности, – поморщившись, возразила Кларисса. – А я не хочу новых скандалов в нашем доме. Их было уже предостаточно.

– Да, – коротко ответил Дом. Соблазненная им Анна, последовавшая за этим поспешная свадьба, его отъезд – все это вызвало невероятный скандал в округе. Он почувствовал, что краснеет.

– Что ты собираешься делать, Доминик? Он замешкался: мысли были заняты Анной. И это были невеселые мысли.

– Завтра уеду.

Его ответ, похоже, разочаровал ее.

– Мне кажется, тебе лучше отложить принятие решений на несколько дней, – вкрадчиво заговорила Кларисса. – Может, будет лучше, если ты ненадолго останешься, Доминик. – Она помолчала, вымученно улыбнулась, поцеловала его в щеку и отошла.

Дом знал, что не сможет остаться. Ему хотелось утешить мать: она была сама не своя, так потрясла ее внезапная кончина Филипа. Но как? Он знал мать не лучше, чем отца, а это означало, что они были почти чужими.

– Не успел вернуться, – раздраженно буркнул Патрик, – как уже расстроил тебя.

Анна покраснела. Она не стала объяснять кузену, что Дом сделал гораздо больше, чем просто расстроил ее. Вся ее с таким трудом налаженная жизнь вдруг полетела кувырком. Анне казалось, что она на краю пропасти и вот вот сорвется в нее. Анна прикрыла глаза. В другом конце комнаты Дом со скорбным видом принимал соболезнования гостей; остальные бросали на него любопытные взгляды. И на Анну тоже. Как же в деревне любят скандалы! А сейчас, похоже, начинался один из них.

– Мне кажется, что в этой комнате все говорят не о Филипе, а только о нас с Домом, – с горечью произнесла Анна.

Патрик успокаивающе похлопал ее по руке.

– По видимому, да. И это неудивительно. Отсутствовать несколько лет и, не успев вернуться, устроить такое! Господи, да он просто варвар. Разбить дверь, и таким зверским способом!

Анна потеряла дар речи.

– Ч что ты сказал?

– Кто то из гостей видел, как он разнес стекло на террасе, чтобы войти в дом.

– Это потому, что я не впускала его, – еле выговорила Анна. В тот момент она и не подумала, что кто то мог их увидеть.

– Я так и полагал, – усмехнулся Патрик. – Очевидно, это была не лучшая идея.

– Да, – согласилась Анна. – Я поступила глупо.

Разумеется, глупо, просто безрассудно. Но она была в такой ярости, что забыла обо всех приличиях. Не впускать Дома было чистым безумием: это могло только донельзя разозлить его и породить новые сплетни. Она поискала мужа глазами. Он все еще стоял в противоположном конце гостиной. На этот раз он ответил ей долгим, тяжелым взглядом.

У Анны упало сердце.

Она не знала, что значил этот взгляд, и не хотела знать. Но он был слишком красноречив.

– Чем скорее он уедет, тем лучше, – мрачно произнес Патрик.

– Да, – почти беззвучно согласилась Анна, не замечая оттенка ревности в его тоне.

– Ты видела, как он разговаривал с моей сестрой?

– Все видели, как она с ним флиртует.

– Фелисити любила его. Анна скрестила руки на груди.

– Насколько я помню, когда Дом к ней посватался, у нее уже был десяток предложений руки и сердца, и одно из них она чуть не приняла.

– Я этого не помню, – ответил Патрик. Анна посмотрела на незатейливое золотое колечко на своей левой руке. Патрик, может, и забыл, но Анна помнила, что Фелисити не любила Дома. Она хотела стать его женой и, что важнее, со временем получить титул герцогини Рутерфорд.