– Удачный выпад, мосье! – машинально воскликнул Герцог.

Лорд Кархародон ничего не ответил. Он застыл со шпагой в руке, ожидая, что предпримет его соперник.

Оказалось, что Герцог Квинский и не думает прекращать поединок. Он встал в позицию и с криком «Защищайтесь, мосье!» ринулся в наступление. Тревожное ожидание зрителей достигло предела. Сам Герцог объяснил себе неожиданный прилив сил охватившим его незнакомым чувством, которое он определил как архаический страх. Воодушевленный прикосновением к прошлому, Герцог продолжал наступать. Один выпад следовал за другим. Лорд Кархародон едва сдерживал этот натиск. Но устоять перед внезапным напором противника ему было не суждено. При одном из выпадов Герцог Квинский очень ловко отбил шпагу Лорда Кархародона кверху и, сделав стремительный выпад, пронзил грудь сопернику. Лорд Кархародон разжал руку с оружием, чуть постоял, а затем упал навзничь, орошая пересохшую землю алым потоком крови.

Герцог Квинский выронил из рук шпагу и уставился на поверженного соперника остекленевшим помутившимся взглядом. Когда к нему подошли, его тело сотрясала крупная дрожь. Теперь уже не страх, а другие, столь же незнакомые чувства переполняли Герцога, и он не мог понять, почему Железная Орхидея обнимает и целует его, Епископ Тауэр дружески хлопает его по спине, а Шарлотина захлебывается от восторга.

Похвалы и поздравления не утихали.

– Вы настоящий герой, дорогой Герцог, – воскликнула Миссис Кристия. – Доверьтесь мне, я залечу ваши раны.

– Прекрасное представление, – отметил Капитан Олифаунт, давнишний друг Герцога. – После «Каннибалов» ничего лучше не видел.

– Теперь, благодаря вам, дуэль войдет в моду, – добавил Епископ Тауэр, демонстрируя шпагу с клинком из драгоценных камней.

Но даже перспектива стать зачинателем новой моды не вывела Герцога из угнетенного состояния. Он помнил о жестоких условиях поединка. Герцог Квинский застонал и упал на колени.

– Я убил Лорда Кархародона, – в отчаянии прошептал он. По его щекам, капля за каплей, потекли крупные слезы.

* * *

– Нас, как младенцев, обвели вокруг пальца, – угрюмо сказал сержант Мартинец. – Это не машина времени, а обыкновенный корабль.

Раздражение сержанта можно было понять. Корабль, доставшийся солдатам в результате, казалось бы, верной, хорошо рассчитанной операции, годился лишь для того, чтобы парить над землей, или передвигаться по воле ветра. Все его системы, первое время работавшие исправно, как по команде, вышли из строя. Впрочем, это печальное обстоятельство волновало не всех. Корабль был набит едой и напитками, и кое-кого это примирило с действительностью.

– Похоже, что так, – отозвался на реплику Мартинеца Ган Хок, рассматривая тюбик с пастообразным съестным.

– Может, нам еще удастся вернуться к своим, – заметил рядовой Смит, – ведь корабль в поле притяжения Земли.

Мартинец не удостоил его ответом. Внимание сержанта привлек рядовой О'Двайер, который возлежал на кушетке, обитой плюшем, и благосклонно взирал на робота, расставлявшего на столике у изголовья кушетки принесенные с камбуза аппетитные яства.

– О'Двайер, почему этот чертов робот подчиняется только вам? – раздраженно спросил сержант.

– Может, я ему больше нравлюсь.

– Не забывайте, О'Двайер, о дисциплине и чувстве долга. Мне кажется, и вам нравится создавшееся положение.

– Из этого положения не мешало бы извлечь пользу. Надо пораскинуть мозгами, как приземлиться. Думаю, нам не откажут в девчонках.

– Думайте, что говорите, О'Двайер, – строго сказал сержант и, затянувшись сигарой, пустил клуб дыма.