– По моему разумению, регулирование рождаемости, воспринимаемое в Арматьюсе за панацею, по меньшей мере, бессмысленно. Там уже сотни лет всего вдоволь. Так нет же, урезают себя во всем. Живут впроголодь, – Маркграф жалобно взвизгнул, заставив хозяина Канари поднять голову. Встретив, как ему показалось, сочувственный взгляд, Вулвергемптон еще более распалился: – Придумали симбиоз, ритуал передачи жизненных сил от одного к другому. Представьте себе, я был рожден в металлической бочке. Моя мать отдала при этом кусочек себя. Что это было – душа, часть ее естества? Решайте сами. С меня довольно того, что я был ребенком шестьдесят лет. По глупости радовался жизни, когда на самом деле настоящая жизнь только здесь. Если бы не Мисс Минг…

Лорд Джеггед вздохнул и закрыл глаза.

– Думайте, что хотите! – Маркграф вызывающе подбоченился, откинув полу плаща. – Мисс Минг лезла из кожи вон, чтобы сделать из меня человека. В Арматьюсе меня ожидала другая участь. Я был бы на поводу у собственной матери и ждал бы, когда самоуправные старейшины Арматьюса возведут меня в статус взрослого. Но и тогда я стал бы только копией матери, продолжением ее эго, а сам бы не раскрылся как личность.

Лорд Джеггед поднялся на ноги и устало ответил:

– Вы говорите устами Мисс Минг, сменили максимы на высокопарные фразы, которыми прикрываете эгоизм и своекорыстие. На Краю Времени в чести чувство собственного достоинства, в гордости не откажешь и вашей матери, вы же пестуете чванливость. Вы вульгарны, маленький Снафлз. Не ощущаете этого? Как вы не видели, что представительница третьесортной коллекции Доктора Волоспиона использует вас в своих целях, стараясь осуществить недальновидные и глупые замыслы. Мисс Минг домогалась Дафниш и считала вас досадной помехой. Вот она и превратила ребенка в карикатуру на взрослого человека.

– Да вы просто ревнуете, – подала голос Мисс Минг. Она насмешливо улыбнулась и подхватила Маркграфа под руку. – Сами хотели добиться благосклонности Дафниш. Специально поселили ее у себя. Никто из вашей коллекции такой чести не удостаивался. Только у вас ничего не вышло, вот вы и объясняете свою неудачу происками соперника.

Хозяин Канари направился к выходу.

– Ага, правда глаза колет? – торжествующе крикнула вслед Мисс Минг.

Лорд Джеггед остановился и ответил, не оборачиваясь.

– Любые ваши слова неудобоваримы.

– Ишь, какой умник! – прошипела Мисс Минг и обратилась к Маркграфу: – Пойдем, нам здесь нечего делать.

Ответом послужил стон. Юноша пошатнулся и схватился за голову. Его рубиновые губы побелели, как мел, глаза помутились.

– Что с тобой, Снафлз?

– Кружится голова, знобит.

– Неужели доктор Волоспион допустил ошибку? Потерпи, сейчас поедем к нему.

– Я весь горю. Мое тело… – Лицо Маркграфа искривилось от боли. Он захрипел, подался вперед и упал на колени. Его кожа начала трескаться.

– Лорд Джеггед! – завопила Мисс Минг, пытаясь приподнять Снафлза. – Помогите! Мальчику плохо. Да не стойте же. На Краю Времени не болеют. Воспользуйтесь кольцами, подключите энергию города.

Лорд Джеггед обернулся, но не сделал ни шагу.

– Мама, – прошептал Снафлз. – Мое право на жизнь…

– Он умирает! Лорд Джеггед, спасите его!

Хозяин Канари неторопливо подошел к опавшему телом Снафлзу, едва шевелившемуся в складках плаща, и, взглянув на него без тени участия, задумчиво произнес:

– Выходит, они были полными симбионтами.