Вертер заскользил взглядом по знакомым картинкам. Вот Шелли, ревнитель гармонии, пробравшийся в Одеон (ад) к своему любимцу, трехголовому псу Омнибусу, играет на арфе «Блюз для соловья». А вот с единственным глазом во лбу Касабланка Богард держит в руках верного Сэма, магический заступ, чтобы сразиться с Неистовым Соколом и освободить свою возлюбленную Акрилановую Королеву, попавшую в руки Сонного Великана (карлика, превратившего себя в исполина) и Мятежного Каина, изгнанного из Голливуда (рая) за убийство своей сестры Голубого Ангела.

Когда-то эти картинки будоражили его пылкое воображение. Без сомнения, они придутся по вкусу и девочке, наивной и романтичной. Вероятно, она испытывает те же страдания, что довелось претерпеть в ранней юности и ему. Воистину, они родственные души.

Вертер с досадой вспомнил, как искал расположения Джерека Карнелиана, отдавая должное его силе духа и искренне полагая, что терзания Джерека созвучны с его собственными страданиями. Как он был слеп! Хотя с Джереком и было приятно проводить время, разве тот хоть раз вызвал у него воспоминания юности? А разве Джерек отвечал ему теплым чувством? Нет! Да и мог ли? Его произвела на свет Железная Орхидея, самое характерное искусственное создание. Вероятно, Джерек никогда и не был ребенком.

Раздражение Вертера сменилось довольством, когда он перевел взгляд на девочку. Однако он отвлекся и забыл про кровать! Вертер повернул Кольцо Власти, и в помещении появилась кровать под балдахином на четырех столбах из слоновой кости и ниспадавшим пологом из золотистого шелка. Рядом с кроватью устроился пушистый ковер.

Вскоре невдалеке от кровати выстроились цветочницы самых разнообразных форм и размеров, а на них – узорчатые керамические горшки. В горшках стали появляться цветы: золотистые лютики, львиный зев, льнянка, златоцвет, лилии, чайные розы, маки, дикие маргаритки… Посчитав, что он преуспел в составлении композиции, Вертер занялся дальнейшим убранством комнаты. Рядом с кроватью появились сундук с одеждой и набор детских кубиков, а у окна – аквариум с золотыми рыбками. Под потолком в углах комнаты заколыхались связки воздушных шариков. Посадив над дверью двух сов, Вертер посчитал, что пока на этом можно остановиться. Девочка сама решит, как украсить комнату дальше.

Вертер представил себе, какой восторг засветится в глазах девочки, когда она проснется ранним солнечным утром. Конечно, утром! Ребенку требуется определенный режим, а значит, и постоянное чередование дня и ночи с ежедневным восходом солнца. Сейчас самое время для ночи. Вертер повернул Кольцо Власти на левой руке. За окном потемнело, на небе появились яркие звезды, взошла луна. Вертер осторожно взял девочку на руки, откинул полог и уложил ребенка в постель. Поправив одеяло, он нежно поцеловал ее в лоб и потихоньку отошел от кровати, стараясь оценить нахлынувшие на него чувства. Наконец его лицо осветилось слабой улыбкой.

– Я верю в Умиротворение! – прошептал Вертер.

* * *

Прошел месяц. Все это время Вертер проводил с девочкой. Заботиться о ней стало его главным занятием. Мрачные скалы и дикие пустыри вокруг его замка сменились зеленеющими холмами, светлыми рощами, серебристыми речками. Вертер и Кэтрин, ставшая ему неизменной спутницей, часто проводили время где-нибудь на лужайке или в тени дубравы, ведя неторопливые беседы о возвышенных чувствах, идеализме, любви к природе. Порою девочке случалось кормить с ладони шаловливых горилл и задумчивых большеглазых коров. Все дни были солнечными. На небе, если и появлялись иногда облака, то лишь для того, чтобы придать ему новые, веселые краски.

Вертер отыскал книги, оставленные Кэтрин в зверинце, и девочка много читала, черпая знания из произведений Тургидити, Уто, Петта Риджа, Закки и Пьята Синка. Конечно, не обходилось без пояснений. Вертер с удовольствием отвечал девочке на вопросы (порой наивные), а иногда просил Кэтрин почитать ему вслух.