— Привет, парни. Рада вас видеть, — сказала Ольга.

Она стояла к Алисе спиной — лица не видно, но в голосе — тепло и сердечность. Пожали друг другу руки, обнялись. Лёха сразу заметил грядки:

— О, взошло уже у вас? А у тёщи морковка всё никак не взойдёт, уж две недели прошло. Сорняки одни лезут, а морковки не видать! Ух, напахался я нынче! У матери сначала, да потом ещё у маман моей супруги!

Они все втроём направились к беседке с грилем.

— Алиса, — просто сказала Ольга без уточнений и пояснений.

Алиса не стала подниматься из-за стола. Не потому что стеснялась сама — смущаться начинали обычно другие, увидев её особенность. Сидя она не отличалась от прочих, а мизинец с безымянным мог заметить только внимательный человек. Она подала здоровую руку для приветствия, и оба гостя её галантно поцеловали.

— Ребят, пока вы трезвые... — В голосе Ольги слышалась усмешка, хоть губы и не улыбались. — Прошу в дом — посмотреть, где для вас приготовлены места для приземления.

— О, аэродром, — отозвался Димыч, потирая руки. — Чтоб было куда совершить жёсткую посадку, хе-хе!

И блеснул крепкими, холеными зубами. Логично: сам весь подтянутый, спортивный, без намёка на брюшко, с аккуратной стильной стрижкой, ухоженной бородкой — улыбка тоже соответствовала. А у Лёхи одного верхнего зуба справа не хватало, шевелюра поредела, пузико отрастил, хотя фигура у него была крепкая, коренастая, с коротковатой бычьей шеей, широкой спиной и грудью; туловище квадратное, ноги основательные, как столбы-опоры, но без лишней полноты. То, что называется — широкая кость. Алиса представила его копающим грядки: внушительная картина. Такого и в плуг впрячь — потянет. Человек-трактор.

— Из крестьян мы с батей, из-под Вологды, — рассказывал Лёха чуть позднее, когда уже жарилось, дразня ароматом, мясо на гриле. — А у Димыча в роду помещики да интеллигенция, докторá-профессорá. Его прадеды только трубочку на крылечке покуривали да ждали, пока какой-нибудь Егорка самовар раздует, а наши предки землю ихнюю пахали. А что? Землю я люблю, хоть две дачи и тяжеловато, одной бы за глаза хватило!

— Ничего, сдюжишь — вон какая спина! Пахать на тебе и пахать! — не уступал ему Димыч. — А сословиями ты меня не шпыняй: в Великую Отечественную одинаково воевали.

Разговор устремился в историческое прошлое. Опрокинулись несколько стопок водки, беседа зашла о революции семнадцатого года. Димыч обнаруживал глубокие познания истории и политики, Лёха его иногда поддразнивал провокационными вопросами.

— Ребята, брэк, — шутливо вмешалась Ольга. — На зыбкую почву вступаем.

— И то правда, — вздохнул Лёха, зажевав только что выпитую стопку маринованным грибочком и целым пучком парникового укропа. — А что у нас мясцо поделывает?

Мясцо было в самом соку и готово к употреблению.

— О! Вот это дело! — с воодушевлённым блеском в глазах сказал Лёха, получая на свою тарелку пару дымящихся стейков с коричневыми полосками от гриля. — Красота!

Гарнир был незамысловат: салат из помидоров, огурцов и лука, поджаренный на гриле сладкий перец, кабачки и уже проверенные шампиньоны с сыром.

Лёха любил есть вприкуску с хлебом, Димыч берёг фигуру и мучного ел мало. Бросив на гриль несколько квадратных ломтиков хлеба для Лёхи, Ольга снова наполнила стопки. Алиса с некоторым беспокойством следила за ней. Пила Ольга сдержанно, свою стопку наполняя едва ли наполовину. У Алисы в бокале было тёмно-бордовое вино, которое она потягивала понемножку — по полглотка, держа напиток во рту и смакуя его букет, прежде чем проглотить.

— Эх, хорошо сидим! — проговорил Лёха, с удовольствием прожевав мясо и отправив в рот сырную чашечку шампиньона, а также ложку салата.