16

         «Он ростом был двенадцати вершков,

         С домашними был строг неумолимо;

         Всегда молчал; ходил до двух часов,

         Обедал, спал… да иногда, томимый

         Бессонницей, собранье острых слов

         Перебирал или читал Вольтера.

         Как быть? Сильна к преданьям в людях вера!..

         Имел он дочь четырнадцати лет;

         Но с ней видался редко; за обед

         Она являлась в фартучке, с мадамой;

         Сидела чинно и держалась прямо.

17

         «Всегда одна, запугана отцом

         И англичанки строгостью небрежной,

         Она росла, как ландыш за стеклом

         Или скорей как бледный цвет подснежный.

         Она была стройна, но с каждым днем

         С ее лица сбегали жизни Краски,

         Задумчивей большие стали глазки;

         Покинув книжку скучную, она

         Охотнее садилась у окна,

         И вдалеке мечты ее блуждали,

         Пока ее играть не посылали.

18

         «Тогда она сходила в длинный зал,

         Но бегать в нем ей как-то страшно было;

         И как-то странно детский шаг звучал

         Между колонн; разрытою могилой

         Над юной жизнью воздух там дышал.

         И в зеркалах являлися предметы

         Длиннее и бесцветнее, одеты

         Какой-то мертвой дымкою; и вдруг

         Неясный шорох слышался вокруг:

         То загремит, то снова тише, тише…

         (То были тени предков – или мыши!)

19

         «И что ж? – она привыкла толковать

         По-своему развалин говор странный,

         И стала мысль горячая летать

         Над бледною головкой и туманный,

         Воздушный рой видений навевать.

         Я с ней не разлучался. Детский лепет

         Подслушивать, невинной груди трепет

         Следить, ее дыханием с немой,

         Мучительной и жадною тоской,

         Как жизнью, упиваться… это было

         Смешно! – но мне так ново и так мило!

20

         «Влюбился я.