— Итак, ты не вышла за него замуж и не согласилась с ним жить? И никого другого в этот момент на сцене не было? И, если я правильно тебя понял, с тех пор ты одна? Верно?

— Да. — Она облизнула пересохшие губы. Хадсон проследил потемневшими глазами за ее движением.

— Почему? — настойчиво спросил он.

— Что — почему? — безжизненно повторила Марианна. Мысль ее лихорадочно искала выход из тупика.

— Красивая двадцатипятилетняя женщина живет в городе, полном одиноких мужчин. Она интеллигентна, умна, хорошо зарабатывает, успешно делает карьеру — и при этом ведет себя словно сумасшедшая старая дева с полным домом кошек! У тебя ведь нет кошек? — вдруг спросил он.

— Конечно, нет! — Сравнение со старой девой пробудило в Марианне гнев и помогло ей немного прийти в себя.

— Итак, я возвращаюсь к исходному вопросу — почему? — мягко, но настойчиво продолжал он. — Тебе было хорошо со мной, Анни; в этом я уверен. Ты казалась нежной и любящей, а затем сбежала. И утверждаешь, что не только от меня. Что же заставляет тебя бояться привязанности? Ты испытала разочарование? Тебя кто-то обидел? Надругался над тобой? Скажи мне, Анни! Этот студент причинил тебе боль? Или кто-то еще в твоем прошлом? Может быть, друг матери? — мягко спрашивал он.

— Нет, что ты! — воскликнула Марианна, придя в ужас от направления его мыслей.

— Да не пугайся так, — успокоил он ее. — Такие вещи случаются чаще, чем ты думаешь. В своей практике я сталкиваюсь с чем-то подобным едва ли не каждый день.

— Говорю же тебе, я не спала ни с одним мужчиной! — твердила Марианна.

— Чтобы обидеть женщину, не обязательно ложиться с ней в постель, — задумчиво произнес Хадсон и, поднявшись на ноги, протянул ей руки. — Да ты дрожишь! — тихо заметил он, привлекая ее к себе и медленными, чувственными движениями поглаживая по спине. — Неужели я так тебя напугал?

Ах, если бы она дрожала от страха! Марианна не считала себя трусихой: со страхом она бы как-нибудь справилась. Нет, не страх покрыл ее кожу мурашками и сделал дыхание частым и поверхностным. Это Хадсон, его сильное мускулистое тело, его знакомый запах, расстегнутый ворот, сквозь который видны черные курчавые волосы, — только близость Хадсона заставляла ее трепетать.

— Анни, я не люблю секретов. — Голос его звучал спокойно, но лица Марианна не видела. — Видимо, я законник не только по профессии, но и по натуре: не могу успокоиться, пока не разложу все по полочкам. Я не понимаю ни тебя, ни всей этой ситуации. Может быть, ты соберешься с духом и расскажешь все толком?

— Не могу, — простонала она, не поднимая головы. — Не могу.

— Можешь, но не хочешь, — поправил Хадсон. — Но тебе не по силам бороться со мной. Я никогда не проигрываю. — Теперь в его мягком голосе звучала угроза. — Понимаешь, о чем я?

— Я не хочу с тобой бороться! — Марианна глубоко вздохнула, молясь, чтобы небеса ниспослали ей мужество. — Я просто хочу, чтобы мы оставили в покое прошлое и расстались друзьями! У тебя и у меня — своя жизнь. Мы счастливы, по крайней мере я.

— Как уже было сказано, я могу назвать тебя кем угодно, только не своим другом, — бесстрастно закончил Хадсон.

Удар был жесток: Марианна отшатнулась, и Хадсон не успел ее удержать.

— Да, меня жестоко обидели в прошлом, — дрожащим голосом произнесла она.