Марианна не осмелилась спросить, что сказала вероломная мать Хадсона о сыне, — впрочем, она догадывалась, каким будет ответ.

— Она решила порвать все связи с прошлым, — тихо продолжал Хадсон. — Начать все сначала. После встречи с отцом она связалась с дедушкой и предложила свои условия. Дед обеспечивает их с Клодом деньгами, они же в обмен уезжают в другую страну, где у Клода были налаженные деловые связи, и таким образом семья избегает скандала. Дедушка согласился.

— Но ведь ты рассказывал, что твои родители умерли, когда ты был еще маленьким, — заметила Марианна, вглядываясь в его угрюмое лицо. — Разве не так?

— Я сказал правду.

Хадсон растянул губы в безрадостной усмешке, и снова Марианна задумалась о том, насколько глубока незажившая рана в его сердце. «Как могла его мать… как могла женщина так бессердечно бросить маленького сына? — в ужасе и гневе спрашивала себя Марианна. — Неужели не понимала, какую травму ему наносит, как это предательство, пережитое в детстве, скажется на его представлениях о жизни?»

Теперь Марианна понимала Хадсона лучше, чем когда-либо. Ей стало понятно, что движет им, почему страдания всех угнетенных, обманутых, несправедливо обиженных находят в его душе такой сочувственный отклик. Он защищает беспомощных жертв, потому что сам когда-то был обиженным и беспомощным. Вот почему ему так важна работа юриста: для Хадсона это не просто лестница к богатству и успеху, но часть жизни, сама жизнь. Теперь понимала Марианна и то, откуда у Хадсона такая железная выдержка. Он должен был научиться управлять своими чувствами, иначе сошел бы с ума.

— Прошел год, и дядя решил, что работа в новозеландской фирме для него слишком тяжела, — с едкой насмешкой продолжил Хадсон. — На деньги, полученные от деда, он открыл собственное дело, но оно пошло не так успешно, как ему мечталось. Поразмыслив, Клод оставил мою мать и вернулся к семье. Моя тетя была католичкой: она не дала ему развода и, когда блудный муж вернулся, встретила его с распростертыми объятиями. Мать… — Хадсон сделал паузу. Когда он наконец заговорил, голос его звучал сухо и безжизненно. — Поняв, что Клод не вернется, она покончила с собой.

— О, Хадсон! Нет!.. — Голос у Марианны сорвался.

— Я никогда не мог понять, почему она выбрала смерть, — продолжал Хадсон все таким же бесцветным тоном. — Ведь отец много раз просил, умолял ее вернуться! — Он покачал головой. — Она предпочла умереть, но не возвращаться ко мне. Когда отец писал ей отчаянные письма, я… — голос его дрогнул, он отвернулся, — я прикладывал к ним свои записочки, писал, что очень ее люблю, что стану хорошим и послушным и ей никогда-никогда больше не придется меня ругать, пусть только вернется! Тогда, да и много позже мне казалось, что она ушла из-за меня — потому что я огорчал ее своим поведением. Я ведь в самом деле был настоящим маленьким негодником, — добавил он с вымученной улыбкой, снова поворачиваясь к Марианне. — Теперь-то, конечно, я понимаю, что дело было совсем не во мне. Но что мог понять в этой трагедии маленький мальчик? Ведь никто даже не поговорил со мной! Отец был в отчаянии — он безумно ее любил; а дед запретил даже упоминать ее имя.

Марианна слушала, глотая слезы.

— Через несколько месяцев отец сошел в могилу. Врачебное заключение гласило: сердечный приступ. Мне же кажется, он просто потерял волю к жизни. Ведь он жил только надеждой, что когда-нибудь она вернется к нему.

— А ты? — тихо спросила Марианна. — Что же было с тобой дальше?

— Со мной? Я переселился к дедушке и постепенно приучил себя не думать о родителях, не тосковать по ним, не нуждаться в них.