— Ни слова больше, мисс, — сказал фотограф с достоинством. Ваша воля для меня закон. Я буду нем как могила.

И он с таким аппетитом набросился на яичницу с ветчиной, словно прошли как минимум две недели с тех пор, как он съел у нас почти все запасы бекона.

* * *

Позже мы узнали, что он прямиком от нас направился в деревенский трактир, где после первой же рюмки разболтал всем подряд о своем ночном приключении. Я не знаю, все ли фотографы по натуре беспечные и неблагодарные люди. Освальд надеется, что не все, но на сей счет у него нет полной уверенности.

Многие после подшучивали над нами по этому поводу, но свинопас сказал, что мы вели себя так, как должны себя вести настоящие молодые британцы, а подобная похвала из уст уважаемого вами человека значит совсем немало.

Когда мы рассказали эту историю нашему «индийскому» дядюшке, он воскликнул: «Какие глупости! Вы никогда не должны поступать таким образом. Это пособничество уголовному элементу». Однако мы думали совсем по другому, когда уголовный элемент (каковым мы считали фотографа) находился среди нас, усталый, несчастный, промокший насквозь, а где-то в ночи его «уже искали». Разумеется, он имел в виду своих друзей, обеспокоенных его долгим отсутствием, но мы-то полагали, что речь идет о полиции. Иногда бывает очень трудно дать правильную оценку вещам и событиям. Если то, что вы СЧИТАЕТЕ справедливым, на самом деле таковым не является, то как вы можете это знать, и как тогда можно судить о чем-либо вообще?

* * *

Единственным, что несколько подняло наше настроение, было полученное на следующий день известие о тех двух дезертирах, которые все-таки удрали от коричневого человека на велосипеде. Вероятно, до них понемногу дошло, что их двое, а он один, и тогда они, спихнув этого типа в глубокую канаву, спокойно отправились по своим делам. Их так и не поймали, и это обстоятельство меня очень радует. Скорее всего, здесь я тоже — как и во многих других случаях — поступаю неправильно, и мне следовало бы огорчаться. Тем не менее я очень рад и ничего не могу с этим поделать.

III. ПОДЖИГАТЕЛИ

(История одного преступления)

Это миссис Биль уверила нас, что мисс Сэндал живет скромно, потому что у нее мало денег. А насчет возвышенных мыслей мы догадались и сами — что еще может прийти в голосу человеку, который питается только растительной пищей и ходит зимой и летом в одних и тех же уродливых ботах.

Вот почему мы решили раздобыть для нее немного денег и сделали это тем же способом, каким мы однажды уже добывали деньги для самих себя. Не буду распространяться обо всех подробностях, поскольку это уже отдельный разговор; скажу лишь, что мы в конце концов стали обладателями двух соверенов — двух славненьких золотых мнет по одному фунту каждая.

Теперь пришло время решать, как нам поступить с этими двумя фунтами, чтобы мисс Сэндал получила от них максимальную пользу.

— Давайте положим их в банк, — предложила Дора.

— Много ли с этого толку? — возразила Алиса. — Уж лучше пусть они будут у нас в руках, чем где-то в банке. По крайней мере, так мы их можем потрогать.

Ноэль предложил купить какую-нибудь симпатичную вещь и украсить ею неприглядное жилище мисс Сэндал.

Эйч-Оу считал, что деньги надо потратить на компоты, консервы и разные вкусные вещи из местной лавки, чтобы с их помощью несколько разнообразить скромную жизнь и сделать размышления более приятными, при этом ничуть не умаляя их возвышенности.

Освальд твердо стоял на том, что как бы ни были хороши подарки, которые вам покупают другие люди, гораздо лучше получить в руки наличные деньги, чтобы истратить их по своему усмотрению. Дикки сказал:

— Я знаю одно — деньги не должны лежать без дела.