– Помогут тебе… – бормотала рыжая, безвольно свесив руки, – помогут, сейфик ты мой денежный, помогут… Только ты должен рассказать… все рассказать…

– А что, я мало уже рассказал? – спросил Скиф.

– Мало… – Губы Ксении дрогнули раз‑другой, потом она прошептала: – Как… как… посылают… в сны?.. Ка‑ак?..

Голова ее стукнулась о стол. Скиф живо поднялся, ощущая непривычную тяжесть в ногах, и несколько раз присел. Ай да Чак, дружище! Не подвел со своим зельем! Коварная штучка! Вроде бы сидишь до последнего, а потом… Он поглядел на мирно спящую рыжую гадюку, припоминая опрокинутый Чакарой бокал. Весьма наглядная демонстрация!

Сам Скиф чувствовал себя вполне прилично. Да и то сказать, весил он чуть не в два раза больше прелестной Ксарин, а выпил втрое меньше. Однако соревноваться в стрельбе по тарелочкам он бы сейчас не рискнул.

Взяв женщину на руки, он перенес ее на нижний балкон, опустил на неразобранную постель. Затем постоял недолго, хмыкнул – точь‑в‑точь как Сарагоса – и поднялся наверх, к выходу из пузыря. Против ожиданий, день сегодня выдался счастливым, и, как советовал дружище Чак, стоило поблагодарить Твалу – и за выигрыш, и за информацию, что удалось выжать из рыжей. Вот только чего в ней ценного, в этой информации? Ну, шефу видней, решил Скиф, на то он и полковник!

Он притворил за собой дверь, запечатал ее Стражем и направился по галерее, повторяя про себя: «Есть люди… есть колдун… всем колдунам колдун… посильней твоего Павла Ниловича…»

«Взглянуть бы на этого колдуна», – мелькнуло у него в голове.

Глава 23

Земля, Приозерское шоссе, 6 августа 2005 года

День был указан точно, а вот час оставался неопределенным – поутру. Это могло означать и семь, и девять, и одиннадцать, и куратор, положившись на здравый смысл и интуицию, выбрал средний срок. Девять утра – хорошее время: светло, как днем, но солнце еще не слепит глаза, не мешает приглядеться, а то и пальнуть в случае чего.

Отправились всемером на двух машинах. В первой – Серж Сингапур с Самумом и Селенитом, во второй – сам куратор с Дорджи Чучуевым и Сентябрем. С ними был и дядя Коля – Андреич, мастер на все руки, которому ни в переговорах, ни в схватках участвовать не полагалось, разве что дать консультацию насчет какой‑нибудь хитрой механики. Ввиду раннего часа дядя Коля приложиться к горячительному не успел и потому казался мрачным – скреб корявой клешней щетину на подбородке, гулко прокашливался да время от времени поминал бляху‑муху.

Оставались еще Стилет да Снайпер, умелец‑каратист и бывший майор‑десантник из ВДВ. Первый был оставлен на фирме за сторожа – вместе с тремя дюжими «эвакуаторами», присланными Винтером; второй с позавчерашнего вечера собирал грибы вдоль Приозерского шоссе и разведывал обстановку. Кроме корзинки с харчами, имелись у него с собой рация и винтовка с оптическим прицелом, так что при нужде Снайпер мог бы уложить комара за полкилометра.

Хорошая команда, размышлял куратор, устроившись на мягком сиденье слидера. Да, хорошая… Отборная, можно сказать. Удивительное дело – город велик, а настоящих бойцов найти не просто… Потому как настоящий боец – он с детства боец… Редкая птица! Ум, сила, ловкость, реакция, хитрость – все должно быть врожденным, как дар к математике или к писанию опер да симфоний… А еще – упорство и вера в себя. Тренировка, конечно, великое дело, но она лишь позволяет раскрыться таланту, но не заменяет его. Что Бог человеку дал, с тем человек и живет… Один – при сохе, другой – у компьютера, а третий – с винтовкой в руках…

Иному же даровано странное, подумалось Сарагосе.