– Не возражаю, – будто бы через силу выдавил Скиф. Они выпили и поцеловались. Губы у рыжей были теплыми и влажными, скользнувший в рот Скифа язычок казался змеиным жалом.

– Бука! – Она потрепала его по голове. – Бука! Вчера я уж подумала…

– О чем?

В ответ раздался журчащий смех.

– Неважно, о чем! Как ни крути, я оказалась права: всякий рад посплетничать о своем начальстве! Особенно с женщиной… с красивой женщиной! – Она куснула Скифа за подбородок и с придыханием прошептала: – Значит, Павел Нилович – страшный?

– Страшный, – подтвердил Скиф. – А тот, другой, помощник его, еще страшнее… красноглазый…

– Красноглазый? – Ксения наморщила лоб. – Костлявый хмырь, который спрашивает, куда хочешь попасть?

– Он самый. Они с шефом, с Пал Нилычем, и ворожат на пару… А ты что думала, красавица моя?

– Ничего я не думала. Знаю, что платишь и видишь вот это… – Ксения повела рукой, обозначив то ли их пузырь, то ли весь благополучный и гостеприимный Шардис, раскинувшийся за полупрозрачной стеной. – Сон, но все как наяву… Облучают нас, что ли? Гипнотизируют? А как же мой жемчуг? – Она тряхнула ожерельем. – Он ведь вернется со мной, да? Но его‑то гипнозом не наколдуешь!

Скиф, однако, гнул свое. Не обращая внимания на вопросы рыжей, он снова протянул:

– Страшные люди! И шеф страшный, и этот его помощничек… всех захомутали! Ксения сухо рассмеялась.

– Страшные! А чем страшные? Павел Нилович твой на вид суровый мужик, ничего не скажу… Но чтобы страшный? – Она приподняла брови и добавила: – Может, для мыши страшнее кошки зверя нет? В этом‑то вся и правда?

«Правду тебе подавай, – с мрачным сарказмом подумал Скиф. – Ну, будет тебе правда! Враз веселиться перестанешь!»

Распечатав третью бутылку, он спросил:

– Скажи‑ка, ты где была? В смысле в каких снах?

– В приятных, – глаза рыжей вдруг подернулись мечтательной поволокой, – в очень приятных! Курортные места – закачаешься! Не хуже, чем здесь! Отели – высший класс, казино, супермаркеты, сервис… Какой сервис, мышоночек! И все тебя понимают, и ты всех понимаешь… Удивительно! И приятно!

– Значит, в приятственных снах была? Отели‑мотели, казино‑вино да сервис? – Скиф угрюмо нахмурился. – Ну а теперь подумай: коли есть сны приятные, то могут быть и неприятные, верно? Очень неприятные!

Глаза Ксении округлились – уже не с кокетством, а скорее с легким налетом тревоги. «То ли еще будет, стервоза», – подумал Скиф.

– Неприятные? Какие – неприятные?

– А такие!

И он, слегка сгущая краски, принялся рассказывать ей о зарослях близ безымянного потока, где бродят серые клыкастые чудища, бесшумно ступая на мягких лапах; о мире ледяных неприветливых гор, безлюдных и бесплодных пиков, осыпей, ущелий и перевалов, среди которых можно странствовать годами; об Альбе, о красноглазых выродках, татуированных до пояса любителях койфитской травки, пожирателях трипидавров и птер; о Сафари‑4, где человеческая жизнь без карабина и гранат не стоит ни гроша; о прочих местах, таких же ужасных, неприветливых и совсем не подходящих для женщин. Да и для мужчин – большинства мужчин – тоже. В любом из них можно было сгореть, утонуть, замерзнуть, разбиться насмерть, получить пулю в лоб или петлю на шею, сдохнуть от голода или сделаться лакомой добычей для какой‑нибудь жуткой твари; в любом из них не имелось ни супермаркетов, ни отелей, ни казино, и единственным сервисом, который они могли обещать пришельцу, была мучительная смерть.