— Глейзерс утверждал, что его посетил мужчина близко похожий на Соковникова: высокий, тучный, без бороды. Если бы Глейзерс действительно захотел сообщить нам приметы Селивёрстова, он бы сказал: продавец высок, суховат, имеет бороду средней длины. Я склонен думать, что именно Селивёрстов являлся на Полтавскую, но Наум не пожелал покуда дать нам верные приметы продавца.

— И наконец, ещё кое-что, — Гаевский поднял вверх карандаш, привлекая к себе внимание, — у нас, как вам известно, ваше высокоблагородие, имеются дневники Николая Назаровича Соковникова. Я почитал записи последних дней его жизни…

— Так-так, очень интересно, — насторожился Путилин.

— Никаких облигаций он никому продавать не собирался, нужды в деньгах не испытывал. В записи, датированной вечером двадцать второго августа, нет ни малейшего упоминания о поездке Соковникова в этот день в город и посещении конторы Глейзерсов. Ни слова, ни полслова.

— Что ж, господа, слова ваши меня убеждают, — решил Путилин, прихлопнув ладонью по столу, как бы ставя точку в разговоре. — Я попрошу о назначении ревизии банковской конторы Глейзерсов, прямо завтра этим и займусь. Ну, а сейчас, что ж, все свободны до завтрашнего дня. Все ж таки воскресенье!

Алексей Иванович Шумилов воскресный день посвятил поездке в Лесное, в гости к Василию Александровичу Соковникову. Оказалось, что обоим есть что рассказать друг другу. Прежде всего, племянник покойного миллионера поведал своему гостю о странном визите некоего Прокла Кузьмича Яковлева.

— Это какой-то незначительный купчик второй гильдии, — пояснил Соковников. — Явился ко мне и завёл разговор о том, что покойный Николай Назарович получил от петербургских скопцов право принять наследство, другими словами, он наследовал не по закону государственному, а по милости скопцов. Якобы, за разрешение получить деньги брата Михаила он отказался от дома, бывшего некогда резиденцией Кондратия Селиванова.

— Вот значит как? — Шумилов искренне засмеялся. — То есть по версии Прокла Яковлева, если бы скопцы не дали своего позволения, то Николай Назарович остался бы без денег брата?

— Да, именно так. Я этому человеку ответил, что в подобные придания старины глубокой не очень верю, а если точнее — совсем даже не верю. Но Яковлев выразился в том смысле, что если я хочу обрести спокойную жизнь, то мне обязательно надлежит урегулировать со скопцами вопросы наследования. Я ответил, что у меня нет вопросов с наследованием, тем более таких, какие требуют привлечения скопцов. А Яковлев мне на это сказал, с усмешкой такой, знаете ли, что такие вопросы есть у скопцов.

— Он какие-то угрозы высказывал в ваш адрес?

— Опосредованно. Выразился несколько раз о возможности пожаров в домах, о том, что лошади подохнут в конюшне… как-то так говорил. Мол, полиция вас не защитит, иллюзий не испытывайте. Но и впрямую никаких угроз не высказывал, то есть он не говорил, что ко мне придут и обухом по голове стукнут — это точно, такого он не заявлял.

— Хм, сказанного уже достаточно, чтобы понять уровень мышления господина Яковлева. Чем же сердце успокоилось? Сказал он вам всё это, вы выслушали — и что же?

— Я ответил, что денег у меня вообще нет, полиция их ищет, поскольку есть подозрения на кражу.

— Вот этого, Василий Александрович, вообще говорить не нужно было, — уверенно заявил Шумилов.