Поэтому в шестом часу утра, проклиная всё на свете, раздражённый, уставший и морально измученный Агафон Иванов направился в здание родного ведомства на Большую Морскую улицу. Ему предстояло написать рапорт Путилину, и всю дорогу сыщик мысленно шлифовал формулировки. Эпистолярное творчество он не любил и смотрел на него как на большую тяготу.

Каково же было изумление Иванова, когда в самом начале седьмого часа утра, он, войдя в кабинет дежурного по Сыскной полиции, увидел там Владислава Гаевского, вальяжно рассевшегося на банкетке. Коллега, в свою очередь увидевший его, весело помахал Агафону рукой и с улыбкой проговорил:

— А-а, вот и наша «потеряшка» явился. Не запылился, часом, голуба? Я тут между делом всю работу за тебя сделал — Ваську Чебышева поймал и к нам в камеру притащил. Пойдём, потолкуешь, он презанятные вещи рассказывает!

8

Утром 3 сентября 1880 года, Алексей Иванович Шумилов облачился в свой парадный костюм, облился самым дорогим одеколоном и уже в четверть десятого направился в Министерство финансов, если точнее, департамент заимствований этого министерства, где служил хорошо знакомый ему чиновник. Алексей счел, что нуждается в консультации, и Аркадий Артурович Линдварк являлся как раз тем человеком, который мог бы ответить на все интересовавшие Шумилова вопросы.

Министерство финансов располагалось в большом квартале, образованном Дворцовой площадью, Невским проспектом и рекой Мойкой, имевшем в плане вид неправильного треугольника. Тут находились важнейшие учреждения империи: Военное министерство и Главный штаб, Министерства иностранных дел и финансов. Этот министерский квартал расположился по правую руку от Невского проспекта, если стоять лицом к Адмиралтейству. Рабочее место Линдварка находилось во втором этаже здания, втиснутого в один из более чем полудюжины дворов этого квартала. Застройка тут была сплошная, все здания соединялись коридорами, имевшими суммарную длину чуть ли не полверсты. Кривые, гнутые под немыслимыми углами переходы, дворы трапециевидной формы, внутренние помещения, также далеко не прямоугольные — всё это казалось плодом фантазий сумасшедшего архитектора; между тем, к окончательному оформлению министерского квартала приложил руку не кто-нибудь, а великий Карл Росси. Снаружи эти колоссальные здания действительно выглядели в высшей степени монументально и эффектно.

Чтобы добраться сюда, в самое начало Невского, Шумилову требовалось проехать более половины длины проспекта, что в утренние часы являлось делом не только непростым, но и не очень-то быстрым.

Тротуары по обеим сторонам главной столичной магистрали были заполнены публикой, озабоченно спешившей по своим делам; в толпе виднелись мундиры чиновников самых различных ведомств — горные и железнодорожные инженеры, служащие прокуратуры и министерства финансов, несколько реже — иностранных дел. Но чаще всего попадались на глаза военные мундиры, причём офицера, командированного в столицу, без труда можно было отличить от местного, служившего в какой-нибудь гарнизонной части. Столичные офицеры на всю Россию славились лоском и аккуратностью внешнего вида.

Шумилов уже бывал внутри министерства финансов: всего полгода назад он проводил довольно сложную сделку с большим поместьем Линдварка и обустроил всё наилучшим образом. Аркадий Артурович остался очень доволен как вниманием Алексея Ивановича, так и конечным результатом его работы. Это вселяло в Шумилова надежду на то, что Линдварк не откажет ему в помощи теперь.

Эстляндский барон ковал в министерстве успешную карьеру и походил на человека, чётко знающего, что он будет делать сегодня, завтра и послезавтра. Хорошая жизненная перспектива господина Линдварка обуславливалась, впрочем, не какими-то исключительными личными качествами, а в высшей степени удачной женитьбой на дочери Управляющего Экспедицией заготовления Государственных бумаг, бывшей несколькими годами старше него.