— Это некрасиво, — заметила Роза, подвигая кастрюлю к Александру, и уже другим голосом распорядилась — Все, козла в хлев. Чай пить будем. — Она смешала на столе искусно выложенную змейку кончавшейся партии.

Гольдины следовали завету умиравшего еврея, который не жалел заварки. Мировой чай был у Гольдиных, крепкий, обжигающе горячий, ароматный. В башке у Александра прояснилось, в тусклом глазу проснулся блеск, он поинтересовался:

— Как живете, караси?

— Ничего себе. Мерси, — как положено ответил Лешка, а Яша, прищурясь, невинно спросил:

— А ты? Убийцу словил?

— Какого еще убийцу?

— Саня, ты с нами, как с маленькими, — вступила в разговор Роза. — Сам участковый мне — как ответственной за дворовый порядок — сказал, что в нашем лесу труп застреленного человека нашли.

— Вот пусть сам участковый и ловит, — впал в раздражение Александр оттого, что участкового назвали сам.

— Ему непрописанных ловить не переловить, а ты у нас — по убийцам, — сказал Яша. — Так поймал или нет?

— Поймаю.

— Так… — приступил к размышлению Яша. — Двух месяцев не прошло, как Иосиф Виссарионович скончался, а уже непорядок.

— Иосиф Виссарионович сейчас бы мигом в Тимирязевский лес, все бы раскрыл и объяснил с марксистской точки зрения, — негромко заметил Вилька, глядя в стакан.

— Полегче, Виля, — предупредил Александр.

— А я что? Я ничего. — Виллен поднял голову. — Отвыкли мы без царя-батюшки жить, сиротки несмышленые.

— Но живем, — перебил Виллена Алик, пригвождая взглядом заведенного Александра. — Живем не тужим.

— Вот и плохо, что уже не тужим, — не выдержал Александр.

— Кончай, Саня, о Сталине, давай об убийце, — кощунственно предложил Алик.

Александр вздохнул, заставил себя сказать:

— Извините меня, братцы. Устал.

— Повыпускали уголовников, хлебайте теперь горячего, — позлорадствовал Виллен.

— Я, что ли, эту амнистию объявлял?!

— Не тех выпустили, не тех! — прокричал Виллен в лицо Александру.

— Каких же надо было выпускать?! — давясь, поинтересовался тот.

— Ты у Алькиного отца спроси. Каких… Спроси, за что он три года перед войной отсидел.

— Ну, ошибка такая вышла, — все, что мог сказать Александр.

— Может, и с другими такая ошибка вышла?!

— Не может быть, чтобы со всеми ошибка вышла. У нас зря не сажают.

— Зря не сажают, зато зря выпускают, — Алик шутил, стараясь сбить ненужный накал разговора, но Виллена нельзя было остановить.

— Мальчики, вы очень громко кричите, а дети спят, — укорила Роза. Потом добавила — И участковый, наверное, рядом бродит.

— Сам участковый! Какая честь! — съязвил Александр.

— Там чудеса, там участковый бродит, оперативник на ветвях сидит, — продекламировал Алик, все заржали. Добился-таки своего Алик: Виллен решительно поднялся.

— Мне пора. Спасибо, тетя Роза, за макароны, за чай. Лешка, книги на днях занесу. С тобой, Алик, договорились. А ты, Саня, дави эту мразь уголовную, без жалости дави! — Виллен оглядел всех. — Дядя Яша, до свиданья. Привет всем.

— Да, денек сегодня был… — Александр выбрался из-за стола.