Объяснение успокоило Таза, и он с угрозой предложил:

— Ты же не станешь нас огорчать и укажешь, где лежат деньги и ценности.

Толстяк колебался лишь мгновение. Ему хотелось, чтобы взломщики покинули его квартиру как можно скорее, и он подсказал:

«В коробке из-под обуви за шкафом пять сотен баксов лежит».

Люська с жадностью завладела добычей и злобно пнула ногой связанного хозяина: Брось с ним миндальничать! Пусть и другие тайники укажет! Подчиняясь любовнице, Таз эффектно вытащил из кармана нож — выкидуху и нажал на кнопку, лезвие с угрожающим щелчком выскочило наружу. Глаза у толстяка заморгали, лицо исказилось от страха, и он, внезапно дернувшись всем телом, затих.

— Притворяется или подох со страха?!

— Я сейчас его воскрешу. Таз наклонился и кольнул жертву в щеку. Хозяин даже не дернулся.

Кончился старик. Загляни, Люська, ещё разок в шкаф и стол. Надо отсюда побыстрее убираться.

Воры поспешно покинули квартиру, где остался лежать труп. Добыча была небольшой, но Люське явно не давал покоя попавший в их руки пистолет.

— Слушай, Таз, уж лучше один раз рискнуть по крупному, чем десятки раз ходить по лезвию бритвы.

— У тебя есть предложение?

— У меня знакомая на одной фирме работает. Там сделки осуществляют «черным налом». К некоему Сурову привозят крупные суммы. Взять их теперь, когда у нас появился ствол, раз плюнуть!

— Пожалуй, это возможно. Пистолетом ты будешь у них перед носом размахивать. А они от одного моего вида в ужас придут. Я вот этим кулаком быка с копыт сбиваю.

— Значит, ты согласен? Вот за это я тебя и люблю.

Люська захлопала в ладоши.

Через неделю, получив сигнал о получении очередной крупной суммы, налетчики нагрянули в кабинет Сурова. Наиболее агрессивно наступала на фирмача молодая женщина. В первый момент, когда нежданные посетители ворвались в кабинет, она показалась ему красивой. Но теперь искаженное злобой и ненавистью лицо потеряло свою привлекательность и производило отталкивающее впечатление. Маленькая родинка над её верхней губой подрагивала вверх и вниз, словно назойливая мошка. Суров, пытаясь сохранять спокойствие, подумал: «Отморозки какие-то! Им лет по тридцать. У здоровяка на пальце уголовная татуировка — перстень с расходящимися в разные стороны лучами. Интересно, есть у них оружие или только пугают? Попробую потянуть время».

— Послушайте, я уже устал объяснять,1 что у меня есть «крыша». Забейте им «стрелку» и разберитесь между собой. Я же не могу отстегивать одновременно в два адреса. Сейчас им позвоню, они подъедут и все выяснится.

— А ну, убери лапу от телефона!

Блондинка резко распахнула сумочку и выхватила небольшой пистолет.

«Вот стерва нервная. Еще пальнет от злобы!» — Суров, словно обжегшись, отдернул руку от телефона.

— Ну хорошо, допустим, я вам заплачу. Кто даст гарантию, что вы не придете вновь уже через месяц?

— Гарантия у прокурора, а у нас слово. Ты и сам убедишься, что раньше, чем через год, нас не увидишь.

— А если завтра придут другие, такие же, как вы, и скажут «плати», то что мне делать?

— Снимешь штаны и с голым задом будешь бегать. Кто к тебе ещё придет, я не знаю и знать не хочу. Мы сами по себе. Так ты будешь платить?

— Хорошо, я пошлю сейчас своего человека в банк.

— Ты что, подлюга, за лохов нас принимаешь? Мы знаем, что ты вчера получил от фирмы «Хамелеон» двадцать тысяч баксов и они лежат вон в том сейфе.

— Ладно, ваша взяла. Но выйдите из кабинета на пару минут, пока я полезу в сейф.

И вновь в разговор вмешалась Люська: «Ты, гнида, галстук нацепил, духами надушился, как баба, и считаешь себя умнее всех?!»

Женский голос от лютой злобы перешел на визг.