Она подняла на него глаза.

— В любой момент могут пробудиться твои прежние сомнения и подозрения. И они доведут тебя до того, что ты решишь, что я обманом заставила тебя мне поверить.

— Этого никогда не произойдет.

Но это может случиться, и Джо это понимала. Она не может себе позволить довериться ему. Господи, неужели он хочет заставить меня вернуться!

— Пока мы здесь, это не имеет значения, — сказала она. — Здесь я могу быть счастлива, даже если мне придется работать в поле. А в Англии может произойти все, что угодно, — я даже могу снова попасть в тюрьму. Я не могу, Рейн. Лучше мне умереть!

— Перестань, Джо! Я знаю, что ты мне не доверяешь. Да и как ты можешь мне доверять? Но я клянусь, что все улажу.

— Я не поеду. Ты сказал, что я не пленница. Ты сказал, что я гостья. А гостья не обязана повиноваться твоим приказам.

— Неужели ты не понимаешь, что я должен вернуться? Я никогда не собирался задерживаться здесь надолго. У меня есть другие обязанности. Мне нужно заботиться о сестре. Я должен вернуться домой, Джо.

И я хочу, чтобы ты была со мной.

— Нет.

— Пожалуйста, Джо. Не заставляй меня снова вести себя как негодяй.

— Я не поеду, Рейн.

Рейн отошел от нее, его челюсть напряглась, его лицо снова стало суровым.

— Пока твое дело не будет пересмотрено, ты отбываешь заключение под моим надзором. Мы возвращаемся в Лондон. Это окончательное решение.

— Всегда одно и то же, правда? Ты распоряжаешься, я повинуюсь.

— Черт побери, Джо, речь же идет о твоей жизни. Ты же никогда не была трусихой. Не бойся же и теперь.

Джоселин не ответила. Если смотреть на вещи так, как он, то Рейн был прав. Она не виновна в преступлении, за которое ее осудили, и даже если ей страшно при мысли о том, чем это может закончиться, она должна вернуться.

— А ты? — тихо спросила она, вглядываясь в его красивое лицо. Он загорел за время работы на солнце, а глаза его были похожи на дорогой коричневый бархат. — Если ты вернешься, твоя жизнь снова будет в опасности.

А если что-нибудь случится? Если он снова будет ранен? Если его убьют?

— Я не забыл об этом. Я убил полдня на то, чтобы понять, кто мог бы быть виноват в этом.

— И ты понял?

— Можешь быть уверена, что со временем я все выясню. Это еще одна причина, из-за которой я хочу вернуться.

Дрожь пробежала у Джо по спине, когда она подумала, что он снова будет подвергаться опасности. Может быть, если она будет рядом, она сможет ему помочь, убережет его.

Она подняла подбородок.

— Хорошо. Я сделаю так, как ты просишь.

Рейн сжал ее в своих объятиях. Пальцами она ощущала его ровное мощное сердцебиение. Ей было так хорошо. Господи, это просто как в раю. И в его надежных руках ее страхи понемногу успокоились.

— Ты не пожалеешь, Джо, — он зарылся лицом в ямку между ее шеей и плечом. — Я позабочусь о тебе. Я позабочусь обо всем. Обещаю тебе.

Но уже были обещания, и все они были нарушены. А на этот раз сама ее жизнь зависела от Рейна и от обетов, которые он сейчас давал.

Джоселин молилась о том, чтобы ее поступок оказался правильным.

Прежде, чем Берт успел воспользоваться случаем, Рейн, одетый в золотисто-коричневый фрак, янтарного цвета жилет и светло-бежевые панталоны, взял Джоселин за руку и повел ее в столовую.

У него пересохло во рту, когда он увидел ее, восхитительно женственную и сладостно-привлекательную в новом розовом шелковом платье.

— Вы очаровательны, — сказал он.