– Далтон, пойдемте, – сказала Ева, видя, что Джек остался стоять на тротуаре.

– Дайте же мне хоть минутку!

Он вдохнул полной грудью. Воздух казался густым от запахов угольного дыма, лошадиного навоза и грязи. Ни намека на каменную пыль или горький ветер Йоркшира. Он вернулся. Вернулся в Лондон. Джек не думал, что когда-нибудь попадет сюда снова.

– Ну же, Далтон, живее!

Голос Евы был намного мягче, чем ее слова. Но Джек и сам не хотел торчать здесь, дожидаясь, пока мимо не пройдет какой-нибудь легавый. Как только закрылась дверь, кэб, дребезжа по мостовой, повез их прочь.

Лондон. Лондон! Джек смотрел в окно на проносящиеся мимо улицы, и это слово билось в его крови. Далтон здесь родился, и самые ранние его воспоминания были связаны с тем, как он, босой и грязный, бегал по извилистым улицам этого города – жалкого и роскошного, города-потаскухи. Как же он его любил, как скучал по нему!

Пока кэб ехал по ночному Лондону, Джек жадным взглядом смотрел на площади, скверы, закопченные улицы. В этот час большинство лондонцев лежали в своих постелях, в переулках было тихо, редкие прохожие спешили по своим ночным делам, прошмыгивая под уличными фонарями, как тараканы.

Ева и ее коллеги приглушенно переговаривались, но Джек их едва слышал. Где-то здесь, в Лондоне, находится Рокли. Этот сукин сын ест, пьет и совокупляется, даже не подозревая, что его ничтожной жизни скоро придет конец.

Кэб свернул в узкую пустынную улочку, по обеим сторонам которой располагались лавки торговцев, и остановился. Марко и Саймон вышли. Ева осталась в экипаже. Джек с любопытством выглянул в открытую дверь кэба. Он никак не ожидал, что «Немезида» привезет его не куда-нибудь, а в Клеркенуэлл – в место, более подходящее для заштатных клерков и итальянских иммигрантов, нежели для тайной организации, основной миссией которой является месть.

– Вы, наверное, ожидали увидеть укрепленный замок? – прозвучал лукавый голос Евы.

– Ну, по меньшей мере, башни с бойницами.

– Башни с бойницами слишком бросались бы в глаза. – Она махнула рукой в сторону двери. – Мистер Далтон, давайте не будем придерживаться этикета. Выходите первый.

Джек вылез из кэба и увидел, что Марко стоит возле аптеки.

– Что, дружище, триппер подхватил?

Марко нахмурился, а Ева тихо фыркнула от смеха.

Марко отпер дверь аптеки. Джек вслед за остальными вошел внутрь. Он решил не задавать вопросов, а смотреть, как будут разворачиваться события, и ждать. Смотреть во все глаза и держать ухо востро. Это самый лучший способ что-либо узнать. А если беспрестанно болтать и задавать слишком много вопросов, люди становятся подозрительными. Эти ребята из «Немезиды» и так уже очень осторожны, и незачем подливать масла в огонь.

В аптеке было пусто и тихо. На встроенных стеллажах выстроились в ряд пузырьки и флаконы. Выгоревшая реклама сулила возвращение здоровья и сил. На прилавке, покрытом толстым стеклом, торжественно возвышались латунные весы, готовые отвесить меру правосудия. В воздухе витал резковатый запах химикатов.

Ева зашла за прилавок и провела пальцами снизу вдоль его выступающего края. Раздался тихий щелчок, и один из встроенных стеллажей открылся, как дверь. За ним обнаружилась деревянная лестница на второй этаж.

Джек приподнял брови. «Немезида» предпочитает прятать свои следы.

Ева стала подниматься по лестнице, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Она не потрудилась включить газовую лампу, как будто уже привыкла каждую ночь пробираться в потемках.