Я беру в руку его сердце и втыкаю в него нож. Вот и всё. Эта история закончилась тоже, а моя только начинается.

Делаю вздох кислорода, открывая глаза, и вижу непроглядную темноту впереди. Я не нашёл спокойствия, освобождения и чего то такого, чего не знал. Не нашёл, пока не встретил свою жертву. Я знал, что она будет особенной. И нож ждёт своего часа.

«Вы бросили его одного. Он знает только, что такое одиночество и боль. Он никому не верит и не может сломать эти барьеры, чтобы быть счастливым. А он может».  – Закрываю глаза, снова погружаясь в воду.

Тянусь рукой к светящемуся любовью лицу, но оно исчезает.

Блять!

Я не понимаю, почему мне больше не помогает прошлое. Не понимаю, что она сделала со мной. Не понимаю, почему я отпустил свою жертву и хочу забрать её снова. Забраться с ней в тёмный угол и качать её в своих руках. Мёртвую.

Из горла вырывается крик, и я ударяю кулаками по земле. С меня капает вода. Я мёртв. Почему я снова не чувствую жизни?

Хватаюсь за голову и ору. Мне больно. Меня разрывает на части.

– Энрика. Ненавижу тебя, сука. Что ты сделала со мной? Я убийца. Я злодей. Я не изменюсь. Беги от меня. Убегай… пожалуйста.

Звуки музыки наполняют салон моей машины. Делаю глоток обжигающего виски. Одной рукой держу руль и улыбаюсь.

Мне хреново. Так хреново. Я никого не убил сегодня. Я был хорошим, чёрт возьми! Я хочу убивать! Хочу мстить!

Бросаю машину и иду к дому. Допиваю бутылку и бросаю в сторону. Ударяю ногой в дверь, и она грохочет. Ещё раз. И ещё раз. Свет включается. Мои кулаки сжимаются. Мстить! Забрать своё! Причинить боль!

– Какого чёрта? Слэйн? – На лице дяди полное удивление. Он не успевает сообразить, что происходит, как я хватаю его за пижамную рубашку и толкаю внутрь.

– Слэйн! Чёрт! Дейдра, звони Ангусу! – орёт Фарелл.

Я ударяю его в живот. Он кряхтит и падает на колени. Бью его ногой в рёбра. Тащу его за волосы и бью головой о стену.

– Слэйн, остановись!

– Помогите! Скорее! Помогите! Ублюдок! Оставь его! Оставь! Он не виноват в том, что ты сумасшедший выродок! – визжит тётя.

Ещё раз прикладываю его головой о стену и выгибаю шею, чтобы увидеть кровь, текущую из его носа, и выбитые зубы. Фарелл кашляет кровью, и слюни, окрашенные алым, стекают по его подбородку. Я наслаждаюсь этим видом. Он должен смотреть мне в глаза.

– Не приближайся к ней. Она моя, понял? Она принадлежит мне. Тронешь её. Посмотришь на неё или позвонишь ей, и я убью тебя. Сначала твоего сына у тебя на глазах убью, потом эту визжащую суку, а затем тебя буду мучить, и ты сдохнешь. Она будет смотреть на ваши смерти. Хочешь показать, какой я? Ты покажешь. Хочешь уничижить её? Ты это сделаешь. Оставь мою жертву мне. Она моя, – рычу я.

– Слэйн, прошу, Энрика так молода. Оставь её… забери меня. Не её. Я умоляю. Я обещал защищать её. Она не виновата. Не виновата. Прошу, – молит он.

– Она моя! Моя! Моя! Никто не заберёт её у меня! – Снова и снова ударяю его головой о стену. Я убиваю его. Я знаю. Я убиваю.

– Слэйн, оставь в покое мою девочку. Оставь её. Она добрая… любит тебя. Ты не заслуживаешь её любви. Ты ничего не заслуживаешь…

Я ору и вновь ударяю его кулаками, ногами, чтобы убить.

Не заслуживаю! Ничего! Никогда! Один!

«Ты теряешь себя. Не делай этого с собой».

Мои пальцы разжимаются. На них кровь. Шатаясь, отхожу назад. Мой дядя лежит у моих ног. Слышен визг Дейдры и других женщин, а также их крики и вопли о том, что я убийца. Они окружают меня. Я слышу крики и мольбы. Я холоден. Бессердечен. Я жестокий ублюдок. Я такой… такой…

Ударяю себя по лбу и отхожу назад.