– Я танцевал. – Улыбаюсь и ложусь на пол. Подкладываю руки под голову, вспоминая этот красивый момент. Их так мало в моей жизни.

– Она уникальная. Таких жертв я ещё не встречал. Я хочу обладать ей. Хочу всю её. Весь этот свет и мрак, а потом убить. Хочу рассказать ей… показать, какой я, и увидеть, как её любовь умирает вместе с ней. Я буду гладить её лицо. Мои руки будут в крови. В её крови. И она станет моим виски. Я буду пьян от боли. Пьяный и сумасшедший. Снова на лекарствах. С ней не нужны лекарства. Мне так больно. – Выгибаюсь, а позвоночник хрустит.

– Дай мне ампулы. Быстрее.

– Она защищает меня, представляешь? Меня, – смеюсь и ударяю кулаком по полу. – Меня.

– Быстрее, – шипит Каван, набирая в шприц лекарство.

– Пошёл ты на хрен со своими ампулами. Мне они не нужны. Я знаю, что мне нужно. Она. Я сделаю это. Я убью врага. Я уничтожу её. – Поднимаюсь на ноги, но меня ведёт в сторону. Чёрт. Я немного пьян.

– Держите его. Он сильный.

– Только рискните, и тогда, как только проснусь, убью вас. Жить хотите? – спрашивая, поднимаю голову. Трое мужчин останавливаются и смотрят на Кавана.

– Слэйн, ты же знаешь, что тебе это нужно. Знаешь, что иначе ты натворишь много дел, и потом будут проблемы. Слэйн, это снотворное. Оно даст тебе остыть. Ты придёшь в себя, – уговаривает меня Каван.

– Нет. Я убью, – рычу, хрустя пальцами. – Убью на хрен всех, если вы встанете у меня на пути. Она моя! И я иду за ней. Шаг за шагом. Я дышу ей в затылок. Она испуганно оборачивается, но я прячусь в темноте. Я иду за ней.

– Слэйн, прошу…

– Она моя! Моя! Я одержим! Спаси меня! Нет! Она моя! Я хочу её! Она моя! И она будет моей! А ты, – указываю пальцем на Кавана и ударяю ногой охранника, который хотел меня схватить, – подумай. Или работаешь на меня, или ты, блять, сдохнешь. На хрен пошли от меня.

Не стоит нападать на меня со спины. Я отличный боец. Меня учили убивать кулаками. И я убиваю. Я ударяю, а меня душат. Трое. Суки. Трое. Я вырываюсь. Отталкиваюсь ногами. Замечаю металлический выступ и с ором несусь на него спиной. Голова одного ударяется о выступ. Мёртв.

– Слэйн, чёрт! Хватит! Отойдите от него! Слэйн!

Вряд ли кто нибудь теперь поможет мне. Меня не остановить. Выбегаю из помещения, и в моей голове появляется гениальная идея, которой любой злодей может позавидовать.

– Она моя! Моя!

Срываюсь на бег и забираюсь в машину. Надавливаю на педаль газа, и машина ускоряется. Я знаю, что мне нужно. На хрен лекарства. Я заберу жизнь Энрики. Моей прекрасной, искренней, нежной и порочной. Моего ангела, которого послали сюда, чтобы спасти меня. Только она может обменять свою жизнь на мою. Она вылечит меня. Она избавит меня от одержимости. Её аромат. О боже, какой он вкусный. Он убивает меня. Я возрождаюсь, дыша ей. Её упрямство. Обожаю. Обожаю. Обожаю. Дерзость и сила. Никогда не сломить другим. Я сломаю. Она такая же, как другие, но я сделаю её лучше прежде, чем убить. Моя Энрика. Моя жертва. Моя.

Я болен, да? Я болен. Я не могу остановиться. Я влюблён? Но это же не одержимость, как у меня. Это началось давно. Я стал одержим людьми. Женщинами. Я выслеживал их, завлекал, и они добровольно умирали у меня на глазах. Я ненавижу их. Никого не умею любить. Меня лишили этого. Лишили. Я думал, что мне помогают, но меня убили. Меня сделали злодеем. Никто не спросил у меня, хочу ли я быть таким? Наркотики. Одержимость. Болезнь. Все тычут в меня пальцем. Они обвиняют меня в том, что я больной ублюдок. Они пытаются меня убить, но это я убиваю их. Я убиваю…

Мне так больно. Я ничего не заслуживаю. У меня нет сердца. Но я храню сердце в морозильной камере. Когда нибудь Энрика найдёт его. Он забрал мою душу.