– И я убила его, – заканчиваю за него.

– Послушай, Энрика, я бы мог посоветовать тебе отойти в сторону, бежать или спрятаться, но не буду, потому что это не выход. Ты должна сама докопаться до истины и узнать, почему твоего отца убили.

– Я знаю почему. Потому что мой отец хотел обличить твоего дядю, – выплёвываю я с отвращением.

– Иногда враги становятся врагами не по собственному желанию, Энрика. Враги могут быть сильными союзниками. От врагов не стоит держаться далеко. С ними нужно познакомиться. Наберись храбрости, чтобы сделать это и реши всё с моим дядей. Поверь мне, это на многое раскроет твои глаза, а я не знаю всех нюансов и не лезу в это, потому что это моя история. Я хочу быть чище, чем они. А насчёт Дейзи, я проверю её и помогу ей. Хорошо?

– Да, спасибо тебе. Она в ужасном состоянии.

– Я заеду к ней, как только будет время.

– А Слэйн? Подскажи, стоит ли мне верить в него? Стоит ли давать ему шанс объясниться? – шёпотом спрашиваю его.

– Это ты сама должна решить. Я не буду брать ответственность за это, Энрика.

– Трус, – шиплю я.

– Значит, нас таких двое. Я не собираюсь лезть в это дерьмо, Энрика. Это ты заварила всю кашу. Ты и Слэйн. Так и расхлёбывайте её оба. Если кто и трусит, то это вы. Хочешь спасти его? Сначала пойми, от кого его нужно спасать, и хочет ли Слэйн этого спасения. А так ты просто набиваешь шишки, которые бессмысленно причиняют тебе боль. Отоспись, а потом подумай. – Киф встаёт и уходит.

Как легко сказать: отоспись и подумай. Не хочу я думать. Не хочу.

Я довольно долго сижу в кафе. Много часов. До самой темноты. Просто смотрю в одну точку и даже не пью чай. Кафе заполняется людьми. Смех, разговоры и весёлые компании окружают меня, а я одна.

Так дела не решить. Если я буду сидеть здесь и ничего не делать, то ничего не изменится. И если я спрячусь, тоже ничего не поменяется. В принципе, ничего не изменится, пока я буду ждать, когда приду в себя.

Выхожу из кафе и иду в ночи обратно, туда, где находятся ответы на многие мои вопросы. В госпиталь. У меня сжимается сердце, когда я замечаю Фарелла, лежащего в своей палате. Иду дальше и останавливаюсь у палаты Слэйна, но там закрыты жалюзи. Ничего не видно, кроме тусклого света, пробивающегося сквозь жалюзи. Никто не обращает на меня внимания. Я вхожу в палату и вижу Слэйна, лежащего на койке. У него на виске ссадина, губы тоже треснуты, костяшки рук стёрты. Аппарат сообщает, что его пульс в норме, как и сердцебиение. Кислород поступает в его лёгкие, а в моих заканчивается. Что то не так…

Поворачиваю голову и давлюсь от крика, когда вижу сидящего в кресле, в углу палаты, знакомого человека, словно ожидающего меня на месте преступления.

Глава 33

Каван. Да, именно он находится в палате интенсивной терапии рядом со Слэйном. Живой. Хотя он похудел. Стал каким то сухим. Я давно его не видела и лучше бы не видела ещё дольше.

Я не знаю, что говорить ему, как оправдываться или стоит ли мне задуматься о побеге. Не знаю. Просто смотрю на него, а он на меня с ненавистью. В его глазах сквозит отвращение и злость на меня. Вот он винит меня. Да. Мне и так паршиво, ещё его не хватало.

– Я ненадолго. Не волнуйся. Проверить, как он, – сухо говорю я.

– Мне насрать, – огрызается Каван.

– Вряд ли. Если бы за убийство не сажали, ты бы меня уже убил, – хмыкаю я.

– Именно так. Но меня не пугает тюрьма, потому что я её избегу. Я не трогаю тебя из за него, – говорит он и показывает взглядом на Слэйна.

– Ох, как великодушно. Друг. Лучший друг. Дерьмо ты, а не друг, – выплёвываю я.