— Уж как я радехонька, что ты, сударыня, на подмогу подоспела! — Агата сплела пальцы, но на меня так и не посмотрела.

Я присела на корточки и заглянула ей в лицо:

— Рада была помочь, Агги. — И, различив в карих глазах домовой страх, добавила: — Холли пойдет на поправку.

Я потрепала Агги по плечу, но та вздрогнула. Похоже, она не за Холли боится, а меня испугалась.

Тьфу! Покажи свои магические силы — и тебе напомнят твое место в иерархии волшебного народа.

— Финн, я подожду тебя на улице, — сказала я напарнику, который раскладывал перед управляющим документы на подпись.

На улице было так жарко, что от накаленного тротуара исходил жар. Я щурилась в синее небо, а солнечные лучи изгоняли из меня кондиционированный ресторанный холод. Внутри меня беспокойно бродила магия — кипела в крови, покалывала пальцы. Покопавшись в сумочке, я вытащила три лакричные конфетки, горстью запихнула в рот и принялась усердно жевать. Организму в таких случаях остро необходимо сладкое, потому что магия резко понижает сахар в крови, — он ведь помогает с ней справляться. Усилием воли я заставила себя успокоиться.

У меня над головой мерно шуршали листвой высаженные вдоль тротуара деревья. Наконец из кафетерия вышел Финн.

— Напомни при случае, чтобы я больше никогда не брался распутывать чары домовых, — со смешком попросил он.

— Так ты их и не распутал вроде бы, — поддела его я, однако без особого яда. — Заказ был мой, всю работу проделала я, а ты так — для смеху присоединился, поразвлечься захотел.

Финн резко преградил мне дорогу, так что волей-неволей пришлось взглянуть ему в лицо.

— Не поразвлечься, Джен. — Он медленно, едва касаясь, провел пальцем по моей щеке. — Хотел поближе с тобой познакомиться.

Чтобы не смотреть ему в глаза, я уставилась куда-то в ключицы. Еще того не легче — просто слюнки потекли, так остро захотелось приложиться губами к этой загорелой коже, под которой бьется пульс. Зар-раза!  Желание усиливается, от него все труднее отвертеться. Почему — я не знала, но это не главная закавыка. Отступив, я подняла руки:

— Я не кусаюсь, Финн.

Сказав это, я внутренне обмерла. Вот вам и оговорочка по Фрейду.

— Кстати, об укусах, как много интересного ты рассказала той малютке.

— А что именно?

— Про то, какой мы, волшебный народ, деликатес для вампиров. — Глаза Финна загорелись. — Хотел бы я знать, какова на вкус ты?

— Я тебе уже говорила, нечего клинья подбивать.

— Да-да, помню. — Его глаза задумчиво перебежали с моего лица на волосы. — Может, ты апельсиновая?

— Фу-у, как банально, — фыркнула я, — раз рыжая, так сразу апельсин.

Финн пошел рядом, приноравливая свой шаг к моему.

— Ты права, права, апельсины — это так пошло и обыденно. Ну, вторая попытка... Может, финики? Или фиги? Какой фрукт считается особо сексуальным? — Он тряхнул белокурой шевелюрой, обнял меня за талию и заставил остановиться. — О, придумал: сладкий экзотический фрукт в крепкой жесткой кожуре: плод страсти называется, он же маракуйя.

Я заехала ему крепким жестким локтем в бок за такие слова. От души. Потому что заслужил. Финн согнулся пополам, но прокряхтел:

— Раз уж речь зашла о еде... как насчет поужинать?

«Только если ты, голубчик, будешь в меню, — подумала я, — и это даже не эвфемизм». На мгновение я представила себе, что соглашаюсь, и дала волю воображению: вот мы идем поужинать вдвоем, нам хорошо и за весь вечер мне ни разу не хочется впиться ему в горло.