— Ребята, я же говорю, что давно завязал с наркотиками. Я больше этим не занимаюсь. Просто жду приятеля, у меня здесь встреча.

— Послушай, Грин, нам абсолютно безразлично, что именно ты здесь делаешь. Ты нарушил условия, и это нам не нравится. Придется заплатить.

— За что? За то, что оказался в том же районе, что и вы? Таможней работаете? Я ведь вашему бизнесу не мешаю. Ничего не покупаю, ничего не продаю. Жду человека. Понимаете вы или нет?

— Понимаем, понимаем. Только разницы никакой. Как договаривались? Ты сюда ни ногой. Было дело? — латинос, глумливо улыбаясь, склонился над окном и дышал тяжелым смрадным дыханием прямо в лицо Грингольца.

— Было, — поморщился Гриша.

— А теперь ты здесь на двух ногах и даже четырех колесах. Нехорошо. Нужно как-то решать эту проблему.

— Сейчас уеду, — пробормотал Грингольц, но чувствовал, что так просто не отделается.

— Куда это? — поинтересовался один из латиносов. — Далеко ли? А мы думали, погостишь еще, пообщаемся. Давай-ка вылезай из машины.

— Еще чего, — огрызнулся Гриша и начал заводить автомобиль.

Парни окружили машину и не давали тронуться с места. Грингольц уже приготовился направить автомобиль прямо на них, как в боковое стекло автомобиля с огромной силой влетел булыжник, полетели осколки, стекло осыпалось на приборную доску. Чьи-то цепкие руки обхватили Грингольца и вместе с кейсом вытащили из-за руля на улицу. Все произошедшее дальше Гриша осознавал смутно. Он лежал лицом на асфальте, елозил щекой по холодной, мокрой, шершавой поверхности, машинально продолжая крепко прижимать кейс к животу. Ноги в тяжелых ботинках ожесточенно пинали его по почкам, голове, плечам, Грингольц захлебывался собственной кровью, надсадно хрипел, но почему-то наблюдал всю картину откуда-то сверху. Он видел свою маленькую скорченную фигурку на асфальте. Видел, как из-под головы разливается лужа крови, трое в черных куртках и широких джинсах топчут его тело ногами. Устав, один из них присаживается на бордюр тротуара и с интересом наблюдает за своими приятелями, затем поднимается и снова принимается за дело. Потом Гриша услышал голос:

— Все, хорош. Остановитесь. Помереть может.

— Так и пусть!

— Хватит, говорю!

— Ну ладно…

Последний голос прозвучал с явной неохотой. Грингольца перестали бить, перевернули на спину, выдернули дипломат из рук. Гриша уловил металлический звук открывающегося замка, кто-то удивленно присвистнул. Затем раздалась длинная тирада на непонятном Грингольцу испанском. И еще короткая фраза по-английски прозвучала над разбитой Гришиной головой:

— Вот теперь уходим и быстро.

А еще он увидел приближающийся к своему лицу ботинок с кованым мысом и отключился.

Через какое-то время Гриша пришел в себя. Над ним склонились какие-то люди. Толстая негритянка протяжно кричала тоненьким голосом.

— Перестань орать, дура, — зло прошипел Грингольц по-русски.

— Он пришел в себя, — сказал какой-то человек в очках, — кто-нибудь вызвал полицию?

— Не надо, не надо полиции, — Гриша пытался подняться с асфальта.

— Не двигайтесь, дождитесь врача, — приставала прыщавая назойливая девица.

— Помогите подняться, — бормотал Грингольц. — Мне нужно идти. Остановите такси.

Толпа окружила Гришу и напряженно молчала.

— Черт возьми! — рассвирепел Грингольц.