– Я все же поймал тебя, сукин ты сын. – Отрава была надежная. Марк радовался, видя, что не зря потратил деньги. Вздрагивая от боли, он дотронулся до плеча, и рука его окрасилась кровью. Тщательно сохраняя дистанцию на всякий случай, он сплюнул на пол. – Надеюсь, что тебе дьявольски больно.

«Быть может… если я зарычу… они услышат меня… »

Затем начались конвульсии, и было уже слишком поздно.

15

– Я не знаю! В последнее время он вел себя так странно!

Стюарт и Надин обменялись взглядами поверх головы Розы. Надин открыла было рот, чтобы заговорить, но выражение на лице мужа заставило ее передумать. Сейчас было не до объяснений.

– Роза. – Селуччи вышел из кабинета и быстро прошел через кухню, встав прямо перед девушкой. – Это очень важно. С кем, кроме членов семьи, Вики, мистера Фицроя и меня самого, Питер сегодня разговаривал?

«Он что‑то знает, – подумал Генри. – Надо же было мне проявить идиотское благородство и позволить ему подойти к телефону».

Роза помрачнела.

– Да, он разговаривал с механиком из гаража, с доктором Диксоном, с доктором Ливайн – той, кому доктор Диксон собирается передать когда‑нибудь свою практику, она как раз была у него; потом с миссис Вон Тоум, соседкой доктора, и с кем‑то, кто проезжал по дороге, когда мы чинили изгородь, только я не видела с кем.

– А машину ты видела?

– Да, она была черною цвета, с золотой отделкой и со спицами из фальшивого золота на колесах. – Нос у нее сморщился. – Шикарно навороченная, в общем. – Когда Роза увидела реакцию Селуччи, ее лицо снова стало мрачным. – Это тот, о ком вы ожидали услышать, верно? – Девушка подошла к нему, верхняя губа ее поползла вверх, обнажая зубы. – Где Питер? Что случилось с моим братом?

– Я думаю, – решительно заявил Стюарт, подходя к племяннице, – будет лучше, если вы расскажете нам все, что знаете.

Только Генри имел некоторое представление о конфликте, который раздирал сейчас душу Селуччи, однако никоим образом этому человеку не сочувствовал. Выбор между законом и справедливостью для него мог быть только в пользу последней. Он видел, как напряглись мускулы на спине человека, и слышал, как ускорялось его сердцебиение.

Жестко сформированная личность Селуччи и его профессиональная выучка требовали, чтобы он отпустил сейчас несколько двусмысленных замечаний, что позволило бы ему самому разобраться в этом деле. Если вервольфы ожидают, что к ним будут относиться как к остальным членам общества, в пределах, предписанных законом, значит, сами они не смогут действовать вне закона. И если единственный способ, позволяющий ему исполнять свой долг, заключается в борьбе против обычаев этой семьи… Руки Майка сжались в кулаки.

Глухое рычание начало разрастаться в горле Стюарта.

И у Розы.

И у Надин.

Генри выступил вперед. С него было достаточно.

Тут начал повизгивать Дэниел. Он бросился к ногам матери и зарылся лицом в ее юбку.

– Питера собираются убить! – Ткань юбки не смогла заглушить крик отчаяния шестилетнего ребенка, понимавшего далеко не все из того, что происходит.

Селуччи взглянул вниз на Дэниела, который, казалось, обладал сверхъестественным даром концентрировать внимание присутствовавших на значимых аспектах событий, потом – на Розу.

– Не могли бы вы позволить мне  разобраться с этим? – мягко спросил он.

Девушка покачала головой, смятение в ее глазах нарастало.

– Вы не понимаете! – воскликнула она.