Отлично, я недооценил нашего брутхаймского друга. Он с самого начала был уверен, что орденцы попытаются сделать вылазку, и я понял, почему он так решил — вальгардские крысы сделали ставку на массовую атаку вильфингами, а такая атака возможна только при условии, что ворота будут открыты. Если Джарли захватит ворота, то путь в крепость, по крайней мере, во внешнюю зону укреплений, будет свободен, и тогда…

— Смотри! — Даэг схватил меня за руку, показал вперед. — На башнях, видишь?

Я увидел. На сторожевых башенках справа и слева от ворот появились фигуры в белом. По двое на каждой башне. Я видел, как они разом, как по команде, подняли к небу руки, а потом так же синхронно, направили их в сторону нашей конницы, занимающей мост. Струи белесого морозного пара одновременно ударили в плотную массу всадников, взорвались окутавшим мост облаком, и раздался такой ужасный вопль, который я не забуду до конца моих дней.

Десятки людей и лошадей просто разлетелись осколками кровавого льда. Залившая мост кровь вильфингов замерзла, покрытые инеем лошади скользили и падали, сбрасывая всадников в ров. Те, кого морозный удар Белых Монахов только задел, были обморожены, некоторые ослепли, и на мосту началась свалка, задние ряды бросились наутек. И вот тут Даэг показал, на что он способен.

Старый колдун раскинул руки крестом, глаза его вспыхнули, губы зашевелились. Секундой позже он выкрикнул что-то нараспев, и я увидел, как от ног Даэг в сторону крепости что-то с бешеной скоростью понеслось в сторону крепости — как будто невидимая змея прокладывала себе путь под снегом. Я как зачарованный следил за этим движением.

Нечто нырнуло в ров, преодолело его за одно мгновение и столкнулось с частоколом. Буквально на моих глазах колья палисада превратились в живые деревья, покрылись корой, обросли раскидистыми кронами, на которых появилась густая листва. Эльфийская Магия Жизни в несколько мгновений воскресила мертвую древесину. Частокол стал зеленеющей стеной огромных старых дубов, буков, грабов с зазеленевшими в разгар зимы кронами. Орденские стрелки на галереях частокола не сделали более ни единого выстрела, Белые Монахи на башенках не успели нанести новый морозный удар — стволы воскрешенных магией деревьев просто поглотили их.

Над полем боя стало так тихо, что я услышал стук крови у себя в висках. А потом грянул торжествующий вопль — конница Джарли пошла в широкий промежуток в стене деревьев, оставшийся на месте ворот. Снова захлопали выстрелы.

Сам не помню, как мы с Даэгом оказались на мосту, где трупы вильфингов, коней и воинов Джарли лежали кучами, перекрывая дорогу. Вместе с эльфами Холавида и спешившимися стрелками Каттлера мы перебрались через эти страшные завалы и оказались внутри внешнего периметра крепости. Тут уже все было кончено: латники в несколько секунд перебили пару десятков орденцев и оборотней, оставашихся во дворе. И вот здесь стало ясно, что радость по поводу прорыва в Волчье логово оказалась малость преждевременной.

От ворот бывшего частокола до каменного пояса укреплений было метров пятьдесят, и все это пространство простреливалось насквозь. Едва мы оказались внутри, с машикулей и из бойниц цитадели начался такой плотный огонь, что немедленно пришлось прятаться за повозкой с бочками, брошенной у ворот. Двор наполнился дымом, воплями, ржанием лошадей. Стреляли густо, но, к счастью, неточно, так что стрелы и пули большей частью попадали в стволы деревьев выше наших голов. Солдаты Джарли, пешие и конные, отвечали огнем на огонь, но вряд ли эта стрельба была эффективна. У меня екнуло сердце — мы попались в ловушку.

Рядом со мной упал какой-то латник, получивший пулю в ногу — он кричал и зажимал рукой рану, из которой сочилась кровь. Я ткнул его золотым концом посоха.