— Вы меня убьёте? — а вот тут Джош ответ знал. Однако наблюдатель внутри велел старательно бояться. Так, чтобы уж никаких сомнений — перетрусил парняга, что твоя кошка в стиральной машинке. В голосе — хриплая дрожь, нервно закушенная губа.

— Ты дурак, или прикидываешься?… Так, сюда.

Этих улиц, что на окраине Познани, Джозеф не знал вообще. Ни раньше, ни, уж тем более, сейчас. Познань родным Джошу городом не была никогда, он-то вырос в захолустной подзакопаньской Буковине Татшанске, успел уехать оттуда задолго до того, как поселок стал добычей праздных туристов… И Познань… не сказать, чтобы не полюбил — полюбил за годы учёбы. Привычка иногда перерастает в крепкую привязанность, а привязанность вдруг становится чем-то большим. Но полюбил, в общем, по долгу службы. И никогда не пылал особой страстью исследовать все её закоулки, жизнь и без того была весьма насыщенной. Потому и не знал. И даже сориентироваться не мог, куда его сейчас ведут. Даже приблизительно.

Но свернули направо, прошли шагов пятнадцать или шестнадцать, запахло подвалом и гнилой капустой. Похоже, где-то рядом овощной склад. Цезарь заметно забеспокоился, прижался к ноге. Наверно, не зря.

— А теперь отпускай собаку, тебе она больше не понадобится. То же самое — трость, — любезно так подсказали, резко останавливая.

Насчёт Цеза — что его придётся отпустить — стало полной неожиданностью. Раньше и в мыслях не было, что придётся. Замялся, нерешительно замер.

— Ну, если хочешь, прирежу твою псину, чтоб не мучилась. Мне-то без разницы, — тоном человека, раздающего бесплатные советы, предложил… как же его звать? Было же у него какое-то имя?… блондин, в общем.

— Не нужно. Я сейчас!

Бросил трость. Чёрт с ней. Склонился к Цезарю. Шлейку отцеплять не стал: если кто из простецов увидит, что собака в упряжке, обязательно отведут к кинологам — такие собаки большая редкость — а сами примутся искать хозяина. Так что Цез точно без присмотра не останется.

— Цезарь, сидеть! — строго потребовал от пса Джош. Для солидности легонько хлопнул по спине, заставляя присесть. — Сиди здесь, жди.

Чего ждать, конкретизировать не стал. Понятное дело, в нынешней ситуации — не хозяина точно. Не удержался, пригладил длинные уши, пёс откликнулся на ласку — ткнулся в ладонь носом.

— Только слюни не разводи!

Грубо одёрнули, поднимая, и… "дёрнули". Ощущение "прыжка" — этакую тошнотворную невесомость и полную беззащитность летящего вверх тормашками — Джош не перепутал бы ни с чем другим.

Глава 8.

"Прыжок" и запах — тягучий, густой, смутно знакомый. Только вспомнить, откуда знакомый, некогда. Рефлекторно ухватился за первое попавшееся — та самая безжалостная рука светлоглазого. Маг хмыкнул издевательски.

— Готово? Привёл? Тогда начинаем? — еще один знакомец из кошмара. День встреч и находок какой-то прямо. Знакомец, впрочем, пока никак свое кошмарной сущности не проявлял. А тут и третий, нетерепливый и требовательный:

— Давай его сюда.

Последний, четвертый, молчал. Но его Джош тоже расслышал — по металлическому стуку. Возможно, кинжал. Да уж, рано они… так спокойны. Все четверо, приятное совпадение. Амулет из кармана даже доставать не пришлось, хлопнул по груди и уверенно крикнул: "Integumentum!". И коротко ударило по ушам. Завеса, она, родимая. Болезненно застонали рядом — и стало непривычно, странно тихо. Не в смысле беззвучно, а как если бы вдруг остановились часы, к тиканью которых все давным-давно привыкли. Это разом угасла вся магия в радиусе ста метров от растревоженного на груди амулета.