– А твоя подруга чем занимается?

– А ты как думаешь?

– Ну, не знаю…

– Она именно тем и занимается, о чем ты подумал, но не захотел сказать.

И у Климова мелькнула мысль – мерзкая, нехорошая, – что и Эмма торгует собой.

– Ты, наверное, подумал, что и я этим занимаюсь?

Климов кивнул.

– Ты ошибаешься. Есть куда более прибыльные занятия. Я с тобой здесь сейчас лишь потому, что ты мне нравишься. Люблю взрослых мужчин, тех, кому немного за пятьдесят. Я выросла без отца, меня дед воспитывал. Наверное, поэтому мне и нравятся взрослые мужчины, они какие-то основательные, не хлипкие.

– Ты и меня считаешь дедом?

– Нет, тебя я считаю настоящим мужчиной.

Это Климову польстило, тем более, что, как мужчина, он не ударил в грязь лицом и показал себя с лучшей стороны.

– Тебе хорошо? – сидя в теплой воде, бурлящей тугими струями, спросила Эмма, проводя рукой по его бедру.

– Хорошо.

– Тогда иди сюда. Сядь. Ближе. Упрись руками в бортик.

Генерал не заставил себя ждать. Эмма запрокинула голову. Климов увидел выражение страсти на ее лице, увидел, что ее глаза закрылись, и тоже закрыл глаза.

Они раскачивались. Вода несколько раз перелилась через бортик.

– Э, мы затопим соседей! – прошептал генерал.

– Да черт с ними, не затопим! Здесь все рассчитано. Не думай о мелочах, думай о главном.

– Мне надо прибраться в квартире. Подруга скоро вернется.

– А может, мы еще встретимся? – робко спросил генерал.

– Может, и встретимся, – с улыбкой ответила Эмма, понимая, что скорее всего, сегодняшняя встреча последняя, и больше их жизненные пути не пересекутся. Так уже случалось не раз, и не имело никакого значения, что генерал был у нее дома и что он ей нравился.

По телефону Климов вызвал такси. На прощание поцеловал Эмму и попросил:

– Ты позвони мне, пожалуйста. Я очень буду ждать твоего звонка.

– Хорошо, позвоню, – Эмма поцеловала Климова в щеку, дверь закрылась.

«Тебе позвонят, не беспокойся», – с грустью подумала она.

После того, как генерал Климов покинул квартиру, Эмма опустилась в кресло. Ее руки бессильно легли на подлокотники. Она несколько раз качнулась. На губах все еще блуждала улыбка, а на душе стало тоскливо, причем невыносимо.

«Вот и все. Больше, генерал, мы с тобой никогда не встретимся. Никогда! А может, оно и к лучшему».

Она потянулась к телефону, трубка выпала из рук.

– Будь ты неладна! – зло схватила трубку Эмма, поставила телефон на колени и набрала номер фотографа. – Это я, Эдуард, порядок, – отчиталась она дрогнувшим голосом.

– Понял, – торопливо ответил фотограф. – Все сделано?

– Да, приезжай.

– Сейчас, дождись.

– Дождусь.

Эмма приготовила себе очень крепкий кофе, выпила две чашки, выкурила сигарету. Затем начала прибираться в квартире. Все эти привычные движения не помогали развеять тоски.

«Чертова жизнь! Вот как приходится зарабатывать деньги – обманом, подлым обманом, подставлять, в общем-то, нормальных людей. В чем они виноваты? В том, что не нравятся Бутакову? Ну, так это же не моя вина. А я инструмент в руках Бутакова, обычный инструмент – такой, как ножницы, нож, ложка или вилка. Он пользуется мной для достижения своих целей. Да, он мне хорошо платит, но разве деньги чего-то стоят по сравнению с тем унижением, которое я испытываю? Сволочь ты, Бутаков, самая настоящая мразь!»

– Мерзавец! Негодяй! Подонок! – бормотала Эмма, и от этого ей становилось немного легче.