Бет подбежала к Фернанде, уцепилась за ее руку, застенчиво отворачиваясь от незнакомки. Она исподтишка бросала испытывающе-оценивающие взгляды, как бы желая понять, что это за человек. Ванда Петрус тоже на несколько мгновений задержала взгляд на Бет. А потом, к общему изумлению, опустилась перед девочкой на колени, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Вытащив из сумки какой-то предмет, она протянула его Бет.

Какой-то миг Бет колебалась, потом любопытство пересилило, и она потянулась за игрушкой. Подойдя поближе, Доркас увидела, что Бет держит в руках вырезанного из дерева ослика, оливковые полоски тянулись у него по спине. Бет, очень довольная, похвасталась Доркас: «Мамочка, мамочка, посмотри, какая лошадка, мне тетя дала».

«Это не лошадка, — сумрачно поправила ее миссис Петрус. — Это греческий ослик. Мальчик из моей деревни сделал его специально для меня, чтобы я подарила ее американской девочке».

Бет вертела в ручонках деревянную игрушку: «Мне она нравится. Можно я оставлю ее себе?»

«Я принесла ее специально для тебя».

Бет застенчиво улыбнулась, и впервые за все время глаза Ванды Петрус засветились, а плотно сжатые губы смягчились в улыбке. Все еще стоя на коленях, она легко положила руку на плечо Бет.

«Я надеюсь, мы с тобой подружимся».

«А вот и мама Бет», — представила Фернанда Доркас.

Ванда Петрус поднялась, смягчившиеся было, черты приняли обычное выражение, появившееся подобие улыбки исчезло. Во взгляде, устремленном на Доркас, ясно читалась ненависть. Ошарашенная Доркас поняла, что эта женщина невзлюбила ее с первого взгляда по непонятной причине. Секунды хватило Ванде Петрус, чтобы определить и выразить свое отношение к Доркас.

«Миссис Петрус разрешила называть себя просто Вандой, — ничего не заметив, щебетала Фернанда. — Мы уже обо всем договорились и решили начать сегодня же. Наверное, нам стоит проводить ее наверх и показать вещи Бет. Где-нибудь через полчаса мы сможем уже выходить. Я распорядилась, чтобы ее поместили в комнату рядом с вашей».

Как это было похоже на Фернанду, все делать по-тихому, ни с кем не посоветовавшись. Доркас пыталась найти какую-нибудь подходящую отговорку, чтобы отложить неприятное для нее соседство. Но так как ничего не приходило в голову, ей ничего не оставалось, как сдаться и пойти наверх.

Поднимаясь по лестнице, Ванда дала Бет руку. Девочка, не отпуская успевшего полюбиться ослика, доверчиво вложила свою ладошку в предложенную руку.

Нельзя относиться с подозрением и видеть врага в каждом, кто появляется рядом с Бет, убеждала себя Доркас. Фернанда поступила правильно, придумав все это. В конце концов, эта угрюмая женщина понравилась Бет, а это сейчас важнее всего.

Доркас показала Ванде, где лежат вещи и мешок с игрушками, сказав при этом, что для питья она использует только смесь на сухом молоке, привезенную из дома. Женщина молча внимала, глядя не на Доркас, а на Бет. Время от времени она согласно кивала, но сама не задавала никаких вопросов и не произнесла ни слова.

Бой из отеля подошел, чтобы отпереть дверь соседней с Доркас комнаты. Ванда без всякого интереса скользнула глазами по апартаментам, где ей предстояло жить. Сказала, что привезет свои вещи завтра, и добавила, что хотела бы взять с собой Бет, чтобы они заодно прогулялись, вещей у нее немного.

«Не надо этого делать, — резкость собственного тона так поразила Доркас, что она в смятении прикусила губу. С видимым усилием она попыталась загладить неловкость. — Конечно, вы можете поехать хоть сейчас, но если вы подождете немного, то мистер Орион отвезет вас туда и обратно».

Петрус согласно кивнула, но Доркас поняла, что ее несдержанность не осталась незамеченной. Женщину, должно быть, обидели ее слова, вернее, не сами слова, а тон, каким это было произнесено.