Изменить размер шрифта - +
На поверхностях окружавших стен я видел причудливые архитектурные фрагменты, завитки и прорезы, напоминавшие барельефы или техноглифы монументального размера. Попал или…

– Красивый маневр, Ковач. Неплохо для того, кто не умеет плавать.

Голос Кареры прозвучал так ясно, будто он сидел рядом со мной. Я просканировал дисплеи гермошлема. Переговорное устройство работало только на прием. Ткнув кнопку на боковой поверхности шлема, я увидел, как заморгал индикатор включенного передатчика. Осторожная коррекция положения тела – и я продолжил движение вдоль корпуса. Между тем…

Заставь его говорить.

– Кто сказал, что я не пловец?

– Ах да. Совсем забыл. Тот случай был с Рэндолом. Но два выхода едва ли сделали из тебя ветерана команды «Вакуум».

Карера словно играл роль доброго дядюшки, но ему никак не удавалось скрыть бушевавшую под этой маской ярость.

– Сие весьма показательно – как подтверждение моей скорой победы. Ковач, я убью тебя. Разобью стекло твоего шлема и хорошенько прожарю тебе лицо.

– Тогда поторопись. У меня мало времени.

Я внимательно сканировал затвердевшие на корпусе пузыри в поисках позиции, удобной для снайпера.

– Вернулся посмотреть, хе… Или забыл здесь голографическое порно из разряда своих сентиментальных увлечений? Где же? У причального порта?

– Просто держу тебя подальше от ворот. Пока Вордени запускает процесс их закрытия. Вот и все.

Короткая пауза. Я слышал тяжелое дыхание Кареры. Укоротив ремень плававшего рядом лазера, я тронул ручку управления пилотируемого модуля, рискнув дать один полусекундный импульс. Привязной ремень натянулся. Двигатель тихонько потащил меня вперед и выше.

– В чем дело, Исаак? Ты огорчен?

Он шумно потянул носом воздух.

– Ковач, ты дерьмо. Продал своих друзей, как вшивый чинуша. За что? Они умерли, пополняя твой банковский счет.

– Кажется, это наша работа, Исаак. Убийство за деньги.

– Мне по херу гребаный квеллизм. Этот случай – особый. Сегодня легла под шрапнелью сотня людей «Клина». Не говоря о Тони Леманако и Квок Юэн Юй… Твои руки по локоть в их крови. Ты  убийца. Они – солдаты.

Что‑то обожгло мне горло и защипало глаза. Имена… Локализовать и убрать эмоции.

– Как солдаты они оказались слабоваты.

– Мать твою, Ковач!

– Как скажешь.

Я оказался у стыка, на котором застывшие пузыри образовывали круг, выступая из основной структуры. Вытянув руку вперед, я зацепился за неровность. По телу пробежала волна панического страха: что, если Карера заминировал корпус?

Ладно тебе. Нельзя всего предусмотреть.

Запечатанная в полисплав рука ощупала корпус, и я замер неподвижно. «Санджет» глухо свалился с плеча. Рискнув выглянуть через узкий проем между двумя пузырями, я быстро осмотрел позицию. И нырнул обратно в укрытие. Подсознание воспроизвело зафиксированную в памяти картинку.

В центре находился тот самый посадочный порт с углублением диаметром в триста метров, в окружении выпученных как пузыри образований. В свою очередь округлую форму последних искажали более мелкие бугорки, беспорядочно набросанные со всех сторон. Должно быть, отряд Леманако оставил у входа в порт какой‑то маяк. Иначе Карера не сумел бы найти порт на огромном корпусе: тридцать километров в поперечнике и шестьдесят в длину.

Взглянув на дисплей гермошлема, я понял, что единственным из «живых» радиоканалов был тот, по которому еще недавно доносилось хриплое дыхание Кареры. Ничего удивительного: ему и следовало прекратить трансляцию, едва обстановка немного прояснится. Какой смысл раскрывать кому‑то собственную, весьма выгодную позицию.

Где же ты, Исаак, мать твою… Я слышал, как ты пыхтишь, а теперь хочу видеть.

Быстрый переход