За мужиком выбралась женщина с ковшом в руках. Такая же дородная, одета она была куда сложнее: на волосах лежал тонкий батистовый, но шитый жемчугом платок, из-под которого выглядывала красная шелковая сетка, все это прикрывала парчовая шапка с меховой обивкой. Широкое пурпурное платье, опашню, украшали длинные, до земли рукава. Расстегнутое впереди, платье позволяло увидеть еще пару слоев шелковой ткани и атласа, причем на каждой из одежд поблескивали какие-то дорогие самоцветы и жемчуга. С ушей свисали золотые серьги, с шеи - несколько нитей разных бус и ожерелий. Оставалось загадкой, как несчастной бабе удается устоять на ногах под этакой грудой сокровищ.

    -  Стефан Первушин я, - широко перекрестившись, поклонился монаху мужик. - Милостью государя целовальник, смотритель за здешним ямом. Не желаете сбитеню горячего с дороги?

    -  Отчего же не выпить, - путник откинул капюшон и тряхнул коротко стриженными волосами. - С удовольствием.

    Хозяйка вздрогнула от неожиданности, увидев гладко выбритое, а потому показавшееся очень молодым лицо, потом спохватилась, протянула корец. Монах жадно осушил посудину, дохнул особенно густым после горячего напитка паром.

    -  Спасибо, вкусная вещь, - вернул он корец женщине. - А скажи, хозяин, отчего у тебя угол у дома покосился? Почему не поправишь?

    -  Дык, - пожал плечами Первушин, - Как пожар будет, так потом ровно и отстрою. Чего лишний раз дом ворошить?

    -  Давно, что ли, пожара не случалось?

    -  Уж годков тридцать Бог милует, - торопливо перекрестился хозяин. - Долго ужо.

    -  От, бред… российский, - рассмеялся монах. - И понимаю, что бардак и лень, и разозлиться не могу.

    Тем временем холопы накрыли стол, принесли скамью.

    -  Садись, барин, - пригласил Антип, кинув рядом с тарелкой чистую сатиновую тряпицу.

    -  Отчего в дом не войдешь… э-э-э… - смотритель яма задумался, не зная как обратиться, но быстро вывернулся: - Гость дорогой?

    -  Взопреть в тепле боюсь, - монах уселся за стол. - Дорога еще дальняя. Кстати, холопы мои что заказали?

    -  Поросят молочных…

    -  От, засранцы, - покачал головой гость, придвигая к себе тарелку с красной копченой рыбой. - Совсем не берегут хозяйского кармана.

    -  Может, водочки яблочной или сливовой доставить для согрева? Али романеи?

    -  Нет, ни к чему это, - покачал головой монах. - А сбитеню еще принеси, понравился.

    Подкрепившись, холопы перекинули седла на скакунов, шедших до яма налегке, один из отроков кинул низко поклонившемуся мужику пару монет, после чего гости дружно поднялись в седла и, сразу перейдя в галоп, вылетели за ворота, едва не своротив с дороги груженые длинными тюками сукна сани.

    С каждой верстой движение на тракте становилось все более и более оживленным. Сани и редкие телеги ехали уже по три ряда в каждую сторону, однако то и дело случались заторы - особенно перед поворотами к стоящим по сторонам дымящим трубами деревням и каменным монастырям с хищно выглядывающими из бойниц пушечными стволами. Холопы все чаще брались за плети, расчищая путь - отгоняя в стороны мужицкие и купеческие повозки, грозно рыкая на медленно едущих всадников, отчаянно ругаясь со столь же наглыми ямщиками и нещадно стегая чужих лошадей.

    Ямщики и возничие, привыкшие к подобному обхождению на московских дорогах, спорили, но дорогу уступали, крутя головами и пытаясь угадать, какого князя или боярина везут в столицу отроки.