— Вы думаете, я драматизирую ситуацию?

— Это естественно.

— Но вы думаете, что это не так, — сказала она, сдерживая смех. — Думаете, что чувство вины — это всего лишь мой каприз?

— Что я думаю… — замялся он, — это неважно. В вашей жизни будут случаться разные события. Возможно, случатся и такие, в сравнении с которыми, этот случай будет совсем незначительным. И вы будете жалеть совсем о другом.

— Разве люди не всегда так говорят? Особенно тем, кто младше их? Они говорят, что когда-нибудь ты не будешь так думать. Погоди немного и поймешь! Как будто у тебя не права на чувства. Или ты не способен чувствовать.

— Чувства. — вздохнул он. — Я говорил об опыте.

— Но вы ведь сказали, что не надо ни о чем жалеть. Люди всегда так говорят. Это правда?

— Это вы мне скажите.

Они еще долго говорили на эту тему, тихо, но так увлеченно, что люди, иногда проходящие мимо, смотрели на них с удивлением, или даже слегка обиженно, как смотрят люди, которые услышали спор, на совершенно пустую, по их мнению, тему. Через какое-то время Джулиет осознала, что хотя она и спорила (очень успешно, по ее мнению) о необходимости проявления чувства вины и прилюдно и в душе, сама она в данный момент перестала его ощущать. Можно даже сказать, что она была довольна собой.

Она предложила перейти в бар, где они могли бы выпить кофе. Только там Джулиет вдруг почувствовала, что очень проголодалась, а время обеда давно прошло. Крендели и орешки — это все, что они смогли раздобыть. Она ела их с такой жадностью, что содержательную, слегка соревновательную беседу возобновить не удалось. Вместо этого они заговорили о себе. Его звали Эрик Портеус, он жил в местечке под названием Уэйл Бэй к северу от Ванкувера, на западном побережье. Но он не сразу ехал домой, собирался задержаться в Регине, где хотел повидать людей, которых давно не видел. Он был рыбаком, ловил креветок. Она спросил его о медицинском опыте, про который он говорил. Он ответил:

— Не очень большой. Я немного изучал медицину. Когда приходится бывать в глухих местах или в лодке, то всякое может случиться с людьми, с которыми ты работаешь, ну или с тобой самим.

Он был женат. Его жену звали Энн.

Восемь лет назад, рассказал он, Энн попала в автокатастрофу. Несколько недель она была в коме. Потом вышла из комы, но была почти парализована, не могла ходить и даже есть сама. Казалось, она понимала, кто он, и кто та женщина, которая ухаживала за ней (если бы не она, он не смог бы оставить Энн дома), но все ее попытки заговорить и понять, что происходит вокруг нее, были безуспешны.

Они были на вечеринке. Она не очень хотела туда идти, а он хотел. А потом она решила вернуться домой, потому что на вечеринке ей что-то там не понравилось.

Группа пьяных парней возвращалась с другой вечеринки, ехали по дороге и сбили ее. Подростки.

К счастью, у них с Энн не было детей. Да, к счастью.

Когда людям рассказываешь о таких вещах, им кажется, что они должны воскликнуть: какой ужас! Какая трагедия! И т. д.

— Разве можно их винить за это? — спросила Джулиет, которая сама собиралась сказать что-то похожее.

— Нет, — сказал он. — Но вся ситуация несколько сложнее, чем кажется. Понимает ли Энн, что это трагедия? Скорее всего, нет. А я? Я уже привык к новому укладу своей жизни. Вот и все.

Весь приятный опыт общения с мужчинами был плодом фантазий Джулиет. Две-три кинозвезды, красивый тенор (еще не вполне возмужавший покоритель сердец) со старой пластинки «Дон Джованни», Генри V, о котором она читала у Шекспира, а в кино его играл Лоуренс Оливье.

Это было смешно и трогательно, но кого это касается? Ее настоящая жизнь была полна унижений и разочарований, которые она пыталась забыть как можно скорее.