«Так вот, Грегори категорически отрицал, что у него есть брат, и заявлял, что такая встреча просто невозможна. А потом он ворвался ко мне в комнату и на идише потребовал, чтобы я объяснила дочери, почему его имя ни в коем случае не может быть связано с хасидами. Эстер не говорила на идише. Когда она вошла следом, он в ярости прошипел, что если она посмеет только заикнуться о Натане, прощения ей не будет.

Эстер не знала, что и думать. Я отвела ее в сторону и постаралась объяснить, что ортодоксальные евреи не любят таких евреев, как мы: не читающих ежедневно молитв и не соблюдающих законы Талмуда. Она слушала, но не понимала.

„Но Натан сказал, что любит Грегори, — возражала она. — Что будет рад встретиться с ним и много раз пытался дозвониться, но безуспешно“.

Мне казалось, Грегори сойдет с ума от гнева.

„Я не желаю больше слышать об этом! — кричал он. — Ты что, дала ему мой номер телефона? Признайся, если так! Эти люди причинили мне много зла, и я ушел еще мальчишкой, порвав с ними все отношения. Я не жду от них ничего хорошего. Я создал собственную религию, собрал последователей и иду своим путем. Я сам себе мессия!“

Я пыталась его утихомирить, напоминала, что он дома, а не на телешоу и не на амвоне, уговаривала его сесть и отдохнуть.

Но Эстер потребовала объяснить, почему Грегори так заботливо отнесся к Натану, когда тот попал в больницу. Она заявила, что Натан рассказал ей все. О том, как Грегори поместил его в больницу под своим именем, потребовал отдельную палату, оплатил все счета и не пожелал тревожить ни его жену, ни ребе. Она добавила, что Натан благодарен брату за великодушие.

Клянусь, Грегори был близок к безумию.

Я поняла, что все не так просто и дело не только в том, что Грегори публичный и очень популярный человек. Очевидно, что тесная связь с хасидами пошла бы на пользу его церкви, придала бы ей своего рода… оккультный статус… Ты понимаешь, что я имею в виду?»

«Да, — кивнул я. — Понимаю. У столь блестящего лидера должно быть экзотичное и при этом безупречное происхождение…»

«Вот именно, — подтвердила Рашель. — Поэтому я решила задать несколько вопросов. Почему, например, Натан попал в больницу? Эстер ответила, что это была инициатива Грегори, который сообщил Натану, будто оба они находятся в зоне риска из-за какой-то наследственной болезни, а поскольку, по его словам, ребе никогда не даст согласие на обследование, все анализы лучше сделать под его, Грегори, именем. Пребывание в больнице показалось Натану сладким сном: отдельная палата, кошерная пища, все его потребности полностью учтены. К тому же все принимали его за Грегори. Ситуация забавляла его. Естественно, никакого наследственного заболевания у него не обнаружили. Господи, чего ради…»

«А, понимаю…» — пробормотал я.

«Но зачем все это?» — спросила Рашель.

«Рассказывай дальше. Все, что тебе известно о Натане и Эстер. Что еще ты знаешь?»

«Ну, в тот первый вечер мы еще долго спорили. В конце концов Эстер согласилась никому ничего не говорить и не пытаться воссоединить семью. Но заявила, что будет изредка видеться с Натаном и передавать приветы от Грегори. А Грегори даже заплакал от облегчения. Он способен заплакать по команде или перед телекамерами. Ведь он уже представил, как его последователи отвернутся от своего мессии. А Храм был для него смыслом жизни.

Когда он читал проповеди, мы с Эстер только вздыхали, поскольку знали, что тексты написаны специальной программой. Он заложил в компьютер сведения обо всех религиях и культах, существующих в мире, и проанализировал, каким заповедям люди следуют наиболее охотно, а потом выбрал для себя те, которые будут иметь гарантированный успех.