На тропе Крыса накинула на коровью шею веревку Пырея. К концу веревки крепился якорь-крючок для закидывания на стену или на дерево, но он ничем не помешал. Крыса вела корову за собой, стараясь не тащить, только чуть-чуть направляя ее движения, а Пырей носился туда-сюда, собирая траву по коровьему вкусу.

Оба надеялись, что деревенские следопыты, даже обнаружив следы коровы, не найдут на лесной подстилке следы подкованных башмаков. Но, строго говоря, в горах это уже было не так важно.

…Бойцам, не рискнувшим спуститься по склону вниз, не слишком везло в охоте — Клык и Хорек подстрелили пару сусликов, из которых выпили кровь, а мясо съели сырым, прочие собирали улиток, поймали несколько лягушек да надергали дикого чеснока, благословенного всеми силами Земли. О чесноке еще мудрейший Темный Пламень лет триста назад говорил, что он прогоняет любую заразу, представляет собой первейшее средство против эльфов и довольно эффективную меру против большинства людей.

А венок из чесночных цветов, как известно, помогает от нечистых чар, от наведенных снов и от дурных мыслей. Правда, без мяса и хлеба этого полезного овоща особенно много не съешь.

Так что бойцы были, в сущности, еще очень голодны, потому Крысу и Пырея, сопровождающих корову, встретили восторженными воплями. К их прибытию в пещере уже собрались почти все, только Красавчик запаздывал — оттого ему и не досталось молока. Когда же молоко было выпито, разразилась небольшая, но бурная дискуссия насчет дальнейшей коровьей судьбы. Всем, разумеется, хотелось бы, раз представилась такая потрясающая возможность, съесть корову живьем — вспоров ножом и задрав шкуру у нее на бедрах и вырезая горячее мясо маленькими полосками. Лучше вообще ничего нельзя придумать — у бойцов просто слюни капали от предвкушения. Но Клык, которого поддержали Хорек и Шпилька, запретил такое угощение с развлечением наотрез: вой коровы в горах будет слышан миль на десять, демаскирует пещеру, и все население окрестностей сюда сбежится. Голос разума услышали — корова была убита стремительным точным ударом, так что не успела издать ни звука. Бойцы сначала пили и слизывали кровь, а потом развели огонь и устроили пир, более скромный, чем хотелось бы, но все равно потрясающий.

Корову успели уже ободрать наполовину, костер горел ярко и высоко, и бойцы вовсю угощались, когда в пещеру вошел Красавчик, а вместе с ним — едкий, приторный и довольно неприятный для большинства аршей запах.

— Мясо жарите? — сказал Красавчик весело. — Здорово, я с вами.

Он положил у входа в пещеру большой лопух, на котором красовался здоровенный кусок…

— О тень Барлога! — фыркнула Шпилька. — Ты что, это есть будешь?!

— А что это вообще? — спросил Хорек, сморщившись. — Гадость какая-то…

— Это мед, — сказал Клык. — Он бывает от пчел, они собирают его в гнездо. И не есть, сопляки, а прекрасная вещь для сложных ран. Дырки от эльфийских стрел, к примеру, латает на раз и всякую дрянь вытягивает. Молодец, что принес, пригодится. Иди сюда. Пчелы не зажалили?

Красавчик самодовольно ухмыльнулся, уселся рядом с коровьей тушей, отрезал кусочек мяса, съел его сырым и отрезал другой, побольше, чтобы обжарить. Держа мясо над огнем, сообщил:

— Мать говорила, пчелы не любят дыма. Они разлетаются или сонные делаются — не трогают, короче. Мать мне как-то дырку как раз от эльфийской стрелы залечила медом.