Я поглядела на нее, чувствуя, как жар от камина согревает лицо и руки.

– Но сначала я налью тебе чаю, – добавила Кэтрин, выходя в кухню.

Вскоре я согрелась и расстегнула пальто, сидя во всей красе в прозрачной вечерней блузке, мало подходящей для поездок в середине зимы. Кэтрин, не отрывая от меня взгляда, поставила передо мной чашку чая.

– Как поживаете, Кэтрин? Надеюсь, хорошо? – спросила я.

– Да, – улыбнулась она. – У меня тут есть все, что нужно. Хожу куда хочу, возвращаюсь когда хочу, – похвасталась она, чуть приподняв брови, будто в этом заключалось особое удовольствие. Получалось, Кэтрин может делать что пожелает, хотя прежде я не замечала, чтобы ей не нравилось жить, как скажет Генри. – У тебя вид, будто ты не выспалась.

– Да, я мало спала, лишь в поезде подремала.

Кэтрин глубоко вздохнула и произнесла:

– Может, ты все же расскажешь, что привело тебя сюда, дорогая?

– Простите, я должна была позвонить.

Сваливаться как снег на голову вдруг показалось мне верхом неприличия.

– Значит, у тебя была веская причина, – заметила Кэтрин. Я кивнула. – И я уверена, что дело в Грейс.

– Она здорова, с ней все в порядке, – поспешила заверить я.

– Не сомневаюсь. Расскажи, Анна, что случилось.

– В общем, ничего конкретного, просто…

В поезде до Лестера я мысленно репетировала свою речь, но сейчас заготовки показались мне неубедительными.

Я здесь, потому что ваша дочь не оставляет меня в покое. Она не позволяет мне дружить с другими людьми.

Я здесь, потому что она помыкает мною более двадцати лет, и я не все знаю о той ночи, когда погибла Хизер.

Я здесь, потому что я боюсь вашу дочь.

Кэтрин внимательно смотрела на меня.

– Я ведь говорила Грейс не возвращаться в Клируотер. Я убеждена, что ей не нужно было этого делать.

– А почему? – осторожно спросила я.

– Я считаю, для вас обеих лучше жить на расстоянии.

– Не понимаю. – Я опустилась в кресло, к которому Кэтрин меня подвела. – Вы даже в Австралию хотели меня забрать! Моего отца уговаривали…

– Да, хотела и уговаривала. В то время я и представить не могла, как это мы тебя оставим. Ты была мне как дочь, ты это знаешь, Анна. Я к тебе очень привыкла. – Она села на край стула и подалась ко мне: – Нехорошо так говорить, но в чем-то ты была мне ближе, чем Грейс.

У меня перехватило дыхание. Кэтрин опустила голову. Неужели я всегда это знала? А известно ли об этом Грейс?

– Она была папина дочка, они так похожи. – Кэтрин нахмурилась. – Очень целеустремленные, очень…

«Деспотичные», – едва не произнесла я.

– Я знала, что твой папа ни за что не согласится, но не спросить не могла.

– А если бы он сказал «да»?

– Тогда я бы с удовольствием увезла и тебя. Впрочем, это было бы нехорошо.

– Почему?

– Нельзя забирать ребенка у родного отца. А еще мне казалось, что тебе и Грейс нужно отвлечься друг от друга, чтобы повзрослеть.

Я открыла рот, но Кэтрин жестом остановила меня.

– Слишком уж вы участвовали в жизни друг друга. С самого детского возраста так повелось. Да, я говорила, что вы скорее сестры, чем подруги, и относилась к тебе как к дочери, но вы очень разные, Анна. Оставалось лишь удивляться, как редко вы ссорились, но это благодаря тебе.