Передний торец гроба был прогрызен, зияющее там отверстие вело в темноту, в ней на мгновение мелькнули и исчезли подошвы черных полуботинок. Глядя на это, Мэссон понял, что крысы опередили его буквально на несколько минут. Он рухнул на четвереньки и попытался схватить исчезающую обувь. Брошенный фонарик упал в гроб. Полуботинок остался в руках Мэссона, как единственный трофей, и он услышал резкое, встревоженное попискивание, затем подхватил фонарик и направил его в нору.

Нора была большая. Впрочем, иной она и не могла быть, иначе труп не утащили бы в нее. У Мэссона мелькнула было осторожная мысль о размерах крыс, способных уволочь человеческое тело, но тяжесть пистолета в кармане укрепила его решимость. Наверное, если бы это был обычный труп, Мэссон оставил бы его крысам, а не полез в узкую нору, но он помнил прекрасные дорогие запонки, а также булавку для галстука с, несомненно, настоящей жемчужиной. Задержавшись лишь для того, чтобы прикрепить фонарик к поясу, смотритель вполз в нору, проклиная про себя наглых крыс.

Там было тесно, но Мэссону все же удалось пролезть. Фонарик светил вперед, и Мэссон четко видел след от обуви, протащенной по влажной земле. Он лез по норе как можно быстрее, но иногда даже его худощавое тело едва не застревало между узкими стенками.

Воздух был полон застарелым зловонием падали. «Если не увижу труп через минуту, – решил про себя Мэссон, – тогда вернусь». Стало страшно, и нехорошие мысли, точно личинки, закопошились в голове, но жадность все же победила. Старик снова пополз вперед, несколько раз миновав смежные ответвления. Стенки норы были влажными, склизкими, и дважды позади падала грязь. Во второй раз он остановился и повернул голову, чтобы поглядеть назад. Разумеется, ничего не увидел. Пришлось отцеплять с пояса фонарик.

Сзади лежало несколько комьев земли. Внезапно опасность положения дошла до Мэссона, стала реальной и пугающей. Мысль об обвале заставила его пульс пуститься вскачь, и смотритель решил прекратить преследование, несмотря на то, что уже почти настиг труп и невидимых тварей. Но он упустил одну мелочь: нора была слишком узкой, чтобы он мог развернуться.

На мгновение Мэссона охватила паника, но он тут же вспомнил боковые ходы, мимо одного из которых только что прополз, и неловко попятился, пока не достиг его. Он сунул ноги туда, после чего смог развернуться. Затем поспешно пополз обратно, хотя колени были все в синяках и болели.

Внезапно резкая боль пронзила ногу. Мэссон почувствовал, как в него впились острые зубы, и начал отчаянно лягаться. Раздался пронзительный визг, топоток множество лапок. Посветив фонариком назад, смотритель всхлипнул от страха, поскольку увидел с десяток больших крыс, наблюдающих за ним. Их блестящие глазки сощурились от света. Они были большие, очень большие, величиной почти с кошку, а за ними Мэссон мельком увидел темную фигуру, стремительно бросившуюся в тень, и задрожал, боясь представить себе размеры этой твари.

Свет фонарика на мгновение задержал крыс, но они тут же стали подползать. Их зубы в электрическом свете казались бледно-оранжевыми. Мэссону с трудом удалось вытащить из кармана пистолет и тщательно прицелиться. Он лежал в неуклюжем положении и попытался прижать ноги к стенкам норы, чтобы не подстрелить самого себя.

Раскатистый гром выстрела на какое-то время оглушил старика, а дым заставил кашлять. Когда Мэссон немного пришел в себя и дым рассеялся, то увидел, что крысы исчезли. Убрав пистолет, он быстро пополз по туннелю, но позади сразу же послышались писк, суета и топот лапок.

Крысы с пронзительным визгом вцепились ему в ноги. Мэссон страшно завопил и выхватил оружие. Выстрелил он наугад, и только удача спасла его от пули. На сей раз крысы не отступили, но Мэссон быстро пополз по норе, готовый опять выстрелить при первых же звуках нападения.