— Да, — кивнул Рафаэль.

Гром выстрела заставил их вздрогнуть.

— Ружье? — спросил отец Рафаэля.

Прогремел второй выстрел.

За ним последовал детский вскрик.

Рафаэль побежал на голос.

— Рафаэль! — крикнул вслед его отец.

Нинья скользил по склону мусорного холма. Одну руку он прижимал к правому бедру. Рафаэль видел выступившую из-под пальцев кровь. В другой руке Нинья держал пластмассовый кухонный радиоприемник.

У подножия холма Нинья упал лицом вниз на дорогу. Когда подбежал Рафаэль, подросток уже перевернулся на спину. Одной рукой он все еще зажимал рану в бедре, из второй не выпускал радиоприемник.

— Больно! — крикнул он, увидев Рафаэля.

Рафаэль оторвал пальцы Нинья от раны. Входное отверстие маленькое, крови немного. Выходное — гораздо больше, из него-то и лилась кровь. Вокруг — лохмотья кожи.

— У-у-у! — завопил Нинья.

— Замолчи! — осадил его Рафаэль.

Отец Рафаэля опустился на колено, снял пояс. Перетянул ногу Нинья повыше раны.

— Пуля прошла навылет, — пояснил Рафаэль.

Теперь Нинья плакал. Его большие черные глаза блестели на солнце. Вдыхал воздух через нос, выдыхал ртом. На губах пузырилась слюна.

Подбежал Эйман, уже без бамперов, колпаков и проволоки.

— Эй, парень, — воскликнул он, наклонившись над корчившимся от боли Нинья.

— Пуля прошла навылет, — повторил Рафаэль.

Его отец старался завязать тонкий пояс узлом.

— Надо унести его отсюда.

— Эй, смотрите, — воскликнул Эйман.

На дороге, меж двух мусорных холмов, стоял мужчина в хаки. С ружьем наперевес. В широкополой шляпе.

Рафаэль вскочил.

— Сукин ты сын! — крикнул он. — Ты подстрелил мальчишку!

Мужчина не шевельнулся, ничего не ответил.

Рафаэль схватил горсть земли и кинул в мужчину. Несколько песчинок попало ему в глаза.

Мужчина остался недвижим.

— Мерзавец! — крикнул Рафаэль.

— Сволочь, дерьмо собачье, — всхлипнул Нинья.

Отец Рафаэля помогал Эйману поднять Нинья. Рафаэль отстранил его. Сунул руки подростку под мышки.

— Черт побери, Нинья! — воскликнул Рафаэль. — Брось это паршивое радио.

Вдвоем они понесли мальчика, а отец Рафаэля разжал его пальцы и отбросил радиоприемник на обочину.

Шагая впереди, подхватив Нинья за ноги, Эйман оглянулся. Мужчина с ружьем по-прежнему наблюдал за ними.

Отец Рафаэля оставил попытки завязать узел. И просто зажал рану, где вышла пуля, кулаком. Рафаэль, однако, видел, что кровь не останавливалась. Голова мальчика лежала у него на животе.

К тому времени, как они миновали дыру в заборе, ручей, дошли до магазина и положили Нинья на прилавок, кожа его, особенно на лице, заметно побледнела. Глаза закрылись. Веки чуть подрагивали.

Едва они прошли мимо ящика Мамы, та начала кричать, что Нинья ранен, истекает кровью. Выстрелы-то наверняка слышали все жители Моргантауна.

Рафаэль заметил черный «Бьюик» отца Страттона, припаркованный в тени холма, на который поднималась автострада.

А вскоре все население Моргантауна собралось у магазина. Рафаэль еще больше вспотел, пробираясь сквозь толпу.

Отец Страттон схватил его за руку.

— Куда ты идешь, Рафаэль?

— Этот человек подстрелил его. Просто подстрелил. Ранил Нинья в ногу.

— Я хочу, чтобы ты исповедовался, Рафаэль, — отец Страттон все еще держал его за руку.

От священника пахло спиртным.