А в десять часов утра к нему в кабинет – офис компании Котова находился недалеко от метро «Баррикадная», - заявился Вахид Тожиевич Самандар собственной персоной.

Удивлённый и обрадованный нежданным визитом, Василий Никифорович встал из-за стола, они обнялись.

— Садись, комиссар. Вот уж кого не ждал сегодня в гости. Охрана тебя видела?

— Нет.

— Я так и думал. Чай, кофе, минералка, коньяк, шампанское?

— Чай, зелёный.

— Привычки свои ты не меняешь. Впрочем, я тоже, хотя в потреблении напитков я более демократичен. Ничего, если тебя увидит секретарша? Или мне самому чай варить?

— Я не являюсь агентом спецслужб.

Василий Никифорович вызвал секретаршу Катю, изумлённо глянувшую на гостя, попросил чаю. Девушка вышла, растерянно оглядываясь на невозмутимого Самандара, одетого в бежевый щегольский летний костюм и белые туфли. В отличие от него Котов выглядел в своих джинсах и ковбойской распашонке как редактор мелкого издательства.

— Не знаешь, где нынче Юрьев?

— Год не видел, - покачал головой бывший генеральный комиссар «чистилища». - Зато я вычислил Рыкова.

Василий Никифорович подобрался, пристально посмотрел на друга и соратника. Сердце заколотилось о рёбра так сильно, что впору было глотать корвалол.

— Где он?!

Вошла Катя с подносом, расставила чашки, вышла.

Самандар занялся чаем.

— Где он? - повторил вопрос Котов, сдерживаясь.

— Не поверишь, он сейчас зампред Госдумы.

Василий Никифорович с недоверием заглянул в непроницаемые карие глаза Вахида Тожиевича.

— Не может быть! Я видел зама председателя Думы по телевизору, это другой человек.

— Рыков изменил внешность. Я проанализировал обстановку в социуме, все последние политические рокировки, финансовые потоки, формирование партийных эгрегоров и... короче, Герман сделал финт ушами, замаскировался, продолжая командовать парадом, и никого не боится.

Василий Никифорович достал из бара початую бутылку водки «Абсолют», плеснул в стакан, залпом выпил.

— Ты уверен?

Самандар вытащил из кармана дискету, щелчком послал собеседнику.

— Здесь все расчёты и выкладки.

Василий Никифорович повертел дискету в руках; пальцы дрожали.

— Я чувствовал, что он где-то рядом... и всё равно не верится.

— Поставь, посмотри.

— Я тебе верю... посмотрю, конечно. И всё же... почему он забыл про нас? Почему не стал преследовать?

Самандар усмехнулся.

— Мы стали беззубыми, старик. Мы ушли из системы. Мы решили, что война закончилась, что победа за нами, чnо жизнь нормализовалась, всё хорошо и можно отдохнуть. Но это далеко не так.

— Что ты хочешь сказать?

Вахид Тожиевич достал ещё одну дискету, бросил Котову.

— Это расчёты и прогнозы состояния социума. Нашего, российского, разумеется. Он резко криминализировался, ушёл «под крышу» государства, сменил методы влияния и способы воздействия на отдельных чиновников и власть в целом. Это видно даже по той литературе, которая нынче издаётся и востребована.

— А что издаётся?

— В первую очередь боевики, в том числе фантастические, детективы, криминальные драмы, маргинальные романы и сексопатологические измышления, порнография.

— Я не читаю боевиков...

— А зря, очень поучительное чтиво, весьма наглядный срез того, чем мы живём на самом деле. Налицо кризис социума, Никифорыч, хотя это мало кто понимает: чем дальше в будущее, тем дальше отодвигаются планеты и звёзды, всё дороже становится путь в космос, да и жизнь вообще.

— Что ты предлагаешь?

— Пора выходить из спячки, мастер. Нам на смену никто не пришёл. Купол укрепил свои позиции. Из всех щелей полезла на свет божий всякая нечисть, не получая отпора ни на одном из уровней.