Изменить размер шрифта - +
Он сидел в тюрьме в Лос-Лунасе, а это всего в часе езды от нас. Только подумать! Все эти годы он был всего в часе езды!

Строгим режимом в тюрьме и не пахло, а построили ее по двум причинам: для обследования заключенных и содержания тех из них, кому уже диагностировали физические или душевные заболевания. Интересно, к какой из двух групп отнесли папиного отца?

После регистрации дедушка отпустил меня в комнату для посещений одну. Я села перед окошком номер четыре. Здесь все до странности напоминало парты в классе для наказаний, только с другой стороны спереди вместо панели было стекло, отделявшее один стол от второго точно такого же.

Передо мной появился пожилой мужчина, и воздух в легких застыл. Я его узнала. Он был так похож на папу, что я чуть не разрыдалась. К горлу подкатил ком. Среднего роста, крепкого телосложения, с седеющими рыжими волосами и заметной щетиной на щеках мой второй дедушка казался суровым, но в то же время добрым.

Когда его глаза остановились на мне, лицо приняло озадаченное выражение. Брови сошлись сначала от замешательства, а потом – от узнавания. Он понял, кто я такая, и по лицу стало ясно, что он не ожидал меня увидеть. Может быть, вообще никогда в жизни. Я так и не смогла решить, обижаться по этому поводу или, наоборот, испытывать благодарность.

Несколько долгих секунд папин отец пристально меня рассматривал, потом сел перед стеклом и взял трубку длинными и, без сомнений, сильными пальцами. Я тоже взяла трубку, да только без толку. Мы продолжали молча смотреть друг на друга. У второго дедушки оказались такие же серые глаза, как у папы и у меня. Такой же дерзкий прямой нос и такие же полные губы.

Его глаза исследовали каждый нюанс на моем лице, и в мерцающем взгляде засияло нечто похожее на смесь удивления и любви.

- Лорелея, - прошептал наконец дедушка.

- Мистер Макалистер, - тихо поздоровалась я, не зная, как его называть.

На его губах заиграла кривоватая улыбочка, и в груди защемило. Я помнила эту улыбку, словно видела еще вчера. Папа улыбался точно так же. И точно так же у него сияли глаза, отчего мне казалось, будто на его лице отражается сама суть любви.

- Может, будешь называть меня Мак?

Я была уверена, что он хотел предложить называть его как-то по-другому, может быть, даже дедушкой, но в последний момент передумал. Наверное, не хотел меня торопить. Что ж, это я могла понять, поэтому кивнула:

- О’кей.

- Тебе обо мне рассказали?

- Нет, - отозвалась я и тут же внутренне ощетинилась из-за порыва защитить бабушку с дедушкой. – Нет, я сама все узнала. Можно сказать, случайно.

- Надо было догадаться, что так и будет. – Второй дедушка беспокойно осмотрелся по сторонам. – Тебе нельзя здесь находиться. Слишком опасно.

- Мне нужны ответы. Все, кто мне дорог, в последнее время страдают.

В горле снова образовался комок, и мир в глазах затуманился.

- Ох, милая… - Глаза дедушки тоже наполнились слезами.

- Мне нужно знать, кто убил бабушку. Это были потомки?

Вопрос явно его поразил. Он так долго сидел молча, что стало казаться, он уже не ответит. Но потом дедушка кивнул с таким видом, будто не верил, что мне все известно.

- Они здесь, - добавила я, и его рука взметнулась ко рту. Я наклонилась к стеклу. – Я должна выяснить, как их убить.

Второму дедушке понадобилось время. Он положил трубку на стол, и его плечи затряслись от рыданий. Я не смогла сдержаться и тоже расплакалась. Он положил ладонь на стекло, и первой моей реакцией было ответить тем же. Я сожалела обо всем, через что пришлось пройти и ему, и моей второй бабушке. И все же коснуться его ладони, пусть и через перегородку, было не самой удачной затеей. Даже через стекло нахлынуло видение. В яркой вспышке тюрьма исчезла, и я оказалась посреди заброшенного дома. Мебели нигде не было, только грязный матрас и сломанный стул.

Быстрый переход