— Его тогда вытащила из плена наша разведгруппа! — вспомнил Максимов.

— Именно так, Владимир Иванович. Ему грозили серьезные неприятности. Но я спас его и добавил в мою коллекцию. Я даже помог ему тогда немного возвыситься. Он попал в окружение профессора Вовси. И вот Евдокимов пригодился.

— Но выполнит ли он приказ? Это опасно для его жизни.

— Если он все сделает быстро и аккуратно, то ничего ему не грозит!

— Слишком много «если», Иван Артурович.

— А разве, когда я работал со Шпигельглассом в Европе, было по-другому? Любая операция, даже тщательно продуманная, всегда может пойти не так. Всегда есть это самое «если», Владимир Иванович.

— Хорошо, — согласился Максимов. — Но даже если все получится, как быть потом с Лавровым? Он совсем не дурак и все поймет. Да и Евдокимов станет опасен после того как выполнит поручение. Пусть даже он все сделает чисто. Пусть никто ничего не заподозрит. Но кто даст гарантию, что его рот останется на замке?

— Такую гарантию даст Ликвидатор.

— Ты задействовал Ликвидатора?

— Да.

— В Киеве это опасно, Иван Артурович. А если у Ликвидатора ничего не выйдет? Лавров человек опасный.

— В этом случае нет, Владимир Иванович. Ликвидатор сможет сделать свою работу быстро, и никакой опасности для него нет. Я могу вам гарантировать, что всё пройдет так, как нам нужно. И это будет лучшая операция в моем списке. Жаль похвастать ей будет нельзя…

Киев. Встреча. 15 марта, 1944 год. Время — 11.20.

Военврачу Евдокимову было 35 лет.

В 1941 году ему не повезло. Попал в плен к немцам и вынужден был оказывать помощь офицерам немецкой армии, и сделал это блестяще, ибо хирургом был от бога.

Затем его снова «отбили» советские разведчики, и Евдокимов вынужден был давать отчет по своим действиям во вражеском плену. Медицинская сестра, которая была с ним, дала показания особисту, что военврач 3-го ранга Евдокимов Иван Константинович «добровольно» согласился сотрудничать с врагом и оказал помощь немецкому полковнику и ряду старших офицеров, чем спас их жизни.

Евдокимова ждал трибунал, но хороших хирургов катастрофически не хватало. Потому отправили в Москву, где он работал до отправки на фронт. И там его спасло только заступничество Нольмана. Он представил дело так, что у Евдокимова выбора не было и обвинение в измене с него сняли.

И вот пришел час «платить по счетам».

Лавров смотрел на молодого врача. Тот обдумал услышанное, и спросил:

— Вы понимаете, что это за поручение?

— Я думаю, что это понимаете вы, доктор.

— Я прибыл вместе с профессором Вовси. Я один из его ассистентов. А вы знаете, зачем сюда, в Киев, вызвали профессора Вовси? Пациент Вовси это командующий 1-м Украинским фронтом. Только не нужно говорить, что вы об этом не знаете.

— Но что я могу знать?

— Так я ставлю вас в известность, товарищ. Мое задание — ликвидировать генерала Вахрушева. И вы лично передали мне яд.

— Я только «конверт», доктор. Не я поймал вас на крючок.

— А что потом? — спросил Евдокимов.

— Потом?

— После того как мы с вами сделаем нашу «работу»? Что будет потом.

— Для начала нужно сделать работу.

— Но вы ведь понимаете, что за работу нам поручили?

— Да. Догадаться не так трудно.

— И вы согласны это делать? — спросил Евдокимов.