— И вы согласны это делать? — спросил Евдокимов.

— Я уже сделал все, что требовалось от меня, Иван Константинович. Теперь ваша работа.

— Работа! Можно ли назвать это работой!

— Нам с вами думать нужно было раньше, Иван Константинович. Мы с вами на крючке. Вы понимаете, что это значит? Отвертеться не получится. Нольман все равно сделает эту работу с вами или без вас. Не вы так кто-то другой.

— Но как же так? Ведь можно сообщить куда следует…

— Сообщить?

— Поставить в известность органы безопасности.

— А что вы им сообщите?

— Я могу показать вот эту коробочку с ампулами! Это доказательство!

— Доказательство чего? — спросил Лавров. — Доказательство нашей с вами измены.

— Нашей?

— Все будет представлено так, словно, мы агенты врага, Евдокимов. Вот такой вывод будет сделан, если вы пойдете куда следует. Нольман комиссар государственной безопасности. И что у вас есть на него?

— Он помог мне в 1941 году избежать наказания.

— И что? Что у вас на него сейчас? Он отдавал вам приказы по этим ампулам? Нет. Это сделал я. А кто я такой? В прошлом агент Абвера. Пусть я работал в Абвере по заданию самого Нольмана но меня ведь могли и перевербовать. На коробочке и ампулах нет отпечатков Нольмана.

— Но кто вам их передал?

— Капитан авиации. И ранее его я никогда не видел. Нольман ни словом не обмолвился мне о задании, которое я получил от этого капитана. Он просто направил меня в Киев. Итак, доктор, что у меня есть на Нольмана? Я сам отвечу — ничего!

— Значит, исполнить приказ?

Лавров ответил:

— Я хочу оправдать себя тем, что я всего лишь «конверт» для этого, — он указал на коробочку в руках у Евдокимова.

— А мне предстоит стать убийцей. Но я врач.

— Но мы же с вами не знаем что в этих ампулах.

— Смерть, — ответил Евдокимов. — Я уверен, что это смерть. И они приказали мне убрать не кого-нибудь. Это командующий фронтом. И командующий хороший.

— Больше того, очень хороший, доктор. У фельдмаршала Манштейна его называют «Гроссмейстером», за те операции, что он разработал и осуществил.

— Но тогда Нольман шпион! — вскричал Евдокимов.

— Нет.

— Но как же так? Зачем тогда все это?

— Вы поражаете меня своей наивностью, доктор. У командующего достаточно врагов и на этой стороне. Я бы даже сказал что здесь у него их больше чем там. Война идет к концу. И свою основную работу он уже сделал.

— И что?

— А то, что командующий стал весьма популярен в войсках. И теперь многие думают, что будет после войны. И дело здесь не в Нольмане. Он простой исполнитель. Он получил тайный приказ, как я подозреваю, доктор. Так что не стоит вам трудить свою голову.

— Но что делать?

— Думайте, что вы всего лишь орудие убийства, а не сам убийца. Впрочем. Так оно и есть на самом деле. Я ведь виноват не меньше вашего.

— Но вы так и не ответили на мой первый вопрос.

— Какой? — спросил Лавров.

— Что будет потом?

— Это ясно.

— Ясно? Вам ясно? А вот мне нет.

— Я сотрудник НКГБ, доктор. И после «работы» нас с вами ликвидируют.

— Ликвидируют? Что значит…

— После того как мы сделаем дело, нас уберут. Кстати я по спискам НКГБ уже мертвец.