Павла все не было, Наташа уже начала беспокоиться, вдруг он не придет. Но может, это даже к лучшему. Он не увидит ее такой страшной. Пусть он больше не приходит! Он, подаривший ей зыбкую надежду на то, что люди могут быть добры друг к другу. Он никогда не придет, а она тихо умрет здесь, одна, в больнице.

Павел вошел в палату, как всегда, неожиданно. Наташа сидела на койке и, обхватив колени руками, тихо плакала. Поставив пакет с фруктами, Павел присел радом с ней и, взяв ее за руку, начал тихо говорить. Он рассказывал Наташе о новой книге, которую пишет, о судьбе главного героя. Наташа слушала, восхищенно глядя на него, слезы сами собой высохли. Она сопереживала перипетиям романа и готова была слушать Павла целую вечность. Его негромкий голос успокаивал Наташу, она сама словно оказалась рядом с Траку. Видела его узкое, словно лезвие боевого топора, лицо. Ярко-синие, будто весеннее небо, глаза. Длинные темно-каштановые волосы шевелил ветер. Светлая кольчуга плотно облегала стан. Это она стояла рядом с ним на верхней площадке вежи и смотрела на ставших станом на далеком берегу широкого озера врагов. Там готовили плоты, точили мечи и топоры. Сегодня будет битва, та, что решит, быть Траку конунгом или не жить вовсе. Она верит в своего героя, верит в победу, но кому ее даруют валькирии в этот раз, знает лишь Один. Вот уже готовы плоты и воины начинают входить на них. Рог протрубил, лучники замерли на стенах. Не слишком еще высоки они, еще год-другой, и Тракай стал бы неприступной твердыней. Но враг пришел именно сейчас. Боги не зря посылают испытания людям. Только самые сильные и умелые должны оставаться жить. Именно храбрецы должны оставить потомство. Веста хорошо это знает. Если не устоит Траку, рухнет, погибнет их любовь. Ее саму бросят на потеху разъяренным победителям. Если повезет, убьют быстро, а нет, будут тащить за обозом и насиловать на каждом привале, пока не превратится ее тело в грязную тряпку, тогда, выколов глаза, бросят еще живую на поживу дикому зверью. Потому-то она и стоит рядом с мужем на башне. Дорогая кольчуга слегка давит на плечи, на широком поясе покачивается острый корд. Она не дастся так просто врагам. Наравне с любимым будет отстаивать этот замок и саму жизнь, пока не падет пронзенная острой, холодной, безжалостной сталью.

— Наташа, ты, пожалуйста, ешь, тебе необходимы силы, чтобы выздороветь. Скажи, что тебе принести?

— Что? — словно очнувшись, переспросила она. Голос ведь был тот, а вот слова прозвучали иные, и оказалось, что вовсе она не Веста, а Наташа и не рядом с любимым, а на больничной койке. — А? Да, конечно. Спасибо.

— Наташа, ты где? Я спросил, что принести тебе из еды. Ты нормально не ела уже сколько? Как я понял, больше месяца. Я тебе как врач говорю. Обязательно — мясо, орехи, витамины. Я все самое необходимое тебе принес, но ты уж, пожалуйста, съешь. Договорились?

— Да, обязательно. Спасибо.

— Вот и замечательно. Тогда я пошел, завтра постараюсь прийти пораньше. Хочешь, я тебе принесу что-нибудь почитать? Ты какие книги больше любишь?

— Простите, Павел, не знаю, как вас по отчеству, а можно ту, что вы мне сейчас рассказывали?

— Вообще Павел Николаевич, но лучше просто Павел, мне так привычнее.