Я уронил челюсть.

— Ну чисто Дракула, Влад, мать его, Цепеш.

— Чего? — чуть осипшим голосом поинтересовалась девица, — Кого ты там чешешь?

— Проехали, — отмахнулся я. — А год сейчас какой?

В фантастических фильмах люди частенько задавали этот вопрос для пущего удивления и драмы на пустом месте… Никогда не думал, что и я доживу до того, что придется такое спрашивать.

— Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой.

Мать моя родная… Получается, Сашкин хула-хуп сработал идеально. Как часы. Два пункта из двух. Закинул меня не только через пространство, но и через время. Теперь, если Сашка сумеет доказать мое исчезновение, может, даже получит премию. Или срок. Или сначала одно, а потом другое.

А я получу… да нихрена. Все, что можно, уже свалилось мне на хребет. Но унывать и лапки складывать нельзя. Владимир Ильич, вождь пролетариата, таких ребят не любил и в октябрята их не брал. Нельзя красный галстук порочить.

Давай, Витя, пойдем по логике и с самого начала. Я помассировал виски и повернулся к девице. На ее лицо, все еще острое и осунувшееся, понемногу возвращались краски.

— Тебя как зовут?

— София.

Она тут же протянула мне руку, которую я с готовностью пожал. Жар еще не сошел полностью, но теплом, как от батареи, от нее уже не шпарило. И кожа нежная, что удивительно. Тут же все с малолетства приучены к труду…

— А я Витя. Рад знакомству.

Она коротко кивнула и, кажется, улыбнулась. Или это так светотень упала?

— Я, Соня…

Девица сразу взвилась.

— Никогда меня так не называй! Сони — это такие мелкие зверьки, на крыс похожие!

Она выставила передо мной ладонь и принялась загибать пальцы.

— Со-фи-я, усек?

Я сразу вспомнил одно знакомое имя из трех слогов. Три шажка и на третьем язык толкается о зубы. Если б у моей новой знакомой сейчас было побольше силенок, то о зубы толкнулся бы ее кулак.

— Да усек, усек, — я слегка сжал выставленную ладонь. Со-фи-я сразу же ее выдернула и сердито уставилась в пол, — уж прости, я в вашем мире человек новый. Только-только привыкать начал, а ты сразу бухтишь. Еще хорошо, что своим Вязанием швыряться не началась.

— Плетением! — еще пуще возмутилась София, — это очень древняя и очень сильная магия, так что имей каплю уважения.

Я пожал плечами.

— Извини. Я вообще в эзотерику не верю. У нас нет ничего подобного. Только наука; машины; технологии. В космос летаем! Базу на Марсе обустроили недавно! Кучу деньжищ в это вбухали, но ничего — через двадцать-тридцать лет должны в ноль выйти, если все гладко пойдет! Зато урожай картошки первый собрали уже.

Эта новая информация ввергла беднягу в состояние замешательства. Ну так еще бы — все равно что инопланетяне прилетели бы к пещерному человеку и показали бы ему, как собирать мобильный телефон. Сейчас ловкие умельцы в подвале тебе и не такое нашаманят, были бы микросхемы да моток изоленты, но вообще большое же дело.

Люди за меньшее на кострах горели.

— Это шутка? — наконец сказала София.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Тем же вопросом мучаюсь, веришь? Но нет, я сижу здесь, в каком-то задрипанном Гуляеве. Только что я пережил махач с кровососом, которые, кстати, тут всем заправляют. Во главе их стоит Вождь, который у нас только на портретах и остался, а кругом разруха, нищета, жители и пикнуть не смеют.

Софа вздохнула.

— До обращения у нас были и мамшины, и всякие летающие приблуды… Бабушка мне фотокарточки старые показывала, у нас большой сундук с ними был, пока не пожгли все.